Книга Охотники за костями. Том 2, страница 53 – Стивен Эриксон

– Если вы находите в этом хоть что-то забавное, лейтенант, – сказал Добряк, – это вы зря. А теперь объясните причину этой клятой задержки.

– Не могу, капитан. Солдат Кулака Кенеба зачем-то отозвали с погрузки. Разумных объяснений этому я не нашёл.

– Кто бы сомневался. В армии служат одни недоумки. Будь у меня армия, там всё было бы по-другому. Терпеть не могу ленивых солдат. Я лично прикончил больше ленивых солдат, чем врагов Империи. Будь это моя армия, лейтенант, мы погрузились бы на корабли ровно за двое суток, и все, кто к этому моменту торчал бы на берегу, там и остались бы, раздетые догола, с одним куском хлеба в руке и с приказом топать пешком до самого Квон-Тали.

– Через море.

– Рад, что мы понимаем друг друга. А теперь постойте тут, лейтенант, и постерегите моё барахло. Мне надо отыскать моих сотоварищей, капитанов Мадан'Тул Раду и Рутана Гудда… они, конечно, безнадёжно тупы, но я намерен это поправить.

Порес проводил своего капитана взглядом, потом с улыбкой обернулся к слугам.

– Вот это было бы зрелище. Первый Кулак Добряк во главе всего малазанского войска.

– По крайней мере, – отозвался один из солдат, – мы бы всегда точно знали, что к чему.

Лейтенант сощурился:

– Тебе нравится, чтобы Добряк думал за тебя?

– Так на то я и солдат, разве нет?

– А что если я вам скажу, что капитан Добряк не в своём уме?

– Вы нас проверяете, что ли? Да и какая разница, в своём он уме или нет. Главное, он знает, что делает, и нам говорит – что нам делать. – Он ткнул своего товарища локтем в бок. – Скажи, Тикбурд?

– И то правда, – проворчал тот, разглядывая один из гребней.

– Малазанских солдат учат думать, – возразил Порес. – Это наша традиция, ещё с Келланведа и Дассема Ультора. Или вы забыли?

– Не забыли, сэр. Но думать можно по-всякому, уж так-то оно есть. Солдаты думают про одно, командиры про другое. И лучше это между собой не мешать.

– Так вам проще живётся, я понял.

Солдат кивнул.

– Это уж точно, сэр.

– Если твой приятель поцарапает этот гребень, капитан Добряк вас обоих прикончит.

– Тикбурд! А ну, положи!

– Так красиво же!

– Зубы во рту – тоже красиво. Хочешь без них остаться, что ли?

И вот с такими солдатами мы отвоевали себе империю.

Лошади были не первой молодости, но других взять оказалось неоткуда. Единственный мул должен был везти их пожитки, а также замотанный в ткань труп Геборика Призрачные Руки. Животные дожидались в восточном конце главной улицы, отмахивались хвостами от мух и страдали от жары, несмотря на то что время ещё не подошло и к полудню.

Баратол Мехар в последний раз поправил перевязь, с удивлением обнаружив, что успел набрать вес, и, прищурившись, посмотрел в сторону постоялого двора, откуда как раз вышли и направились к лошадям Резчик со Скилларой.

С двумя Джессами женщина поговорила коротко, воздержавшись от каких-либо советов и лишь сухо поблагодарив под конец. Теперь малышка стала младшей обитательницей этой затерянной деревушки. Ей предстояло расти в окружении скорпионов, ризанов и сурикрыс, среди бескрайних пустошей, под палящим солнцем. Но по крайней мере, здесь её любили, и она была в безопасности.

Кузнец заметил, что кто-то наблюдает за ними из дверей, скрываясь в тени. А, ну хоть кто-то будет о нас скучать. Охваченный необъяснимой печалью, Баратол подошёл к остальным.

– Коняга тебя не вынесет, – заявил Резчик. – Она слишком старая, а ты здоровенный. Одного твоего топора хватит, чтобы у мула ноги подогнулись.

– Кто это там торчит? – спросила Скиллара.

– Чаур. – Кузнец взгромоздился на лошадь, и та заплясала на месте, пока он устраивался в седле. – Проводить решил, я так понимаю. Ладно, вы двое, давайте по коням.

– Самая жара, – пожаловался Резчик. – Почему мы всё время оказываемся в дороге, когда ехать хуже всего?

– В сумерках доберёмся к ручью, – пообещал Баратол. – Как раз когда пить захочется больше всего. Там отлежимся до следующего вечера, потому что дальше путь будет длинный.

Они выехали на дорогу, которая вскоре превратилась в простую тропу. Чуть погодя Скиллара сказала:

– У нас гости, Баратол.

Обернувшись, они увидели Чаура. Весь взмокший, он упрямо шёл за ними, прижимая к груди холщовый мешок.

Кузнец со вздохом придержал лошадь.

– Ты сможешь убедить его, чтобы возвращался домой? – спросила Скиллара.

– Едва ли, – признал Баратол. – Простота и упрямство – убойное сочетание. – Спешившись, он направился к парню. – Давай-ка, Чаур, приторочим твою поклажу на мула.

Чаур с улыбкой протянул мешок.

– У нас долгий путь впереди, Чаур. И тебе придётся идти пешком, по крайней мере, ещё пару дней, понимаешь? Покажи, что у тебя на ногах… Во имя Худа!

– Он босиком! – ошарашенно пробормотал Резчик.

– Чаур, – попытался объяснить Баратол, – на этой тропе сплошь острые камни и горячий песок.

– У нас были обрывки толстой шкуры бхередина, – сказала Скиллара, раскуривая трубку. – Где-то в мешках. Я ему вечером сандалии смастерю. Или сделаем привал прямо сейчас – как скажешь.

Кузнец снял топор, потом, нагнувшись, принялся стягивать сапоги.

– Раз уж я еду верхом, пусть пока в моих идёт.

Резчик смотрел, как Чаур силится влезть в сапоги Баратола. Любой другой на месте кузнеца бросил бы Чаура на произвол судьбы. Кому он нужен, этот ребёнок в теле великана, тупой и бессмысленный, пустая обуза. Больше того, любой другой, скорее всего, отлупил бы недоумка, чтобы тот бегом вернулся в деревню. Ради собственного блага Чаура, и пусть бы он ещё спасибо сказал. Но этот кузнец… трудно поверить, что он действительно был убийцей, как о нём говорили. Человек, предавший Арэн, убивший Кулака. А теперь сопровождавший их к побережью.

Как ни странно, Резчика эти мысли скорее успокаивали. Они же с Каламом в родстве… должно быть, это что-то семейное. Гигантский топор с двусторонним лезвием не слишком походил на оружие убийцы. Он думал расспросить Баратола и из его собственных уст услышать, что там произошло в Арэне много лет назад, но кузнец болтливостью не отличался, да и, в общем, каждый человек имеет право на свои секреты. Я тоже.

Они вновь тронулись в путь. Чаур тащился позади, то и дело спотыкаясь: обутым ему явно было ходить непривычно. Зато он улыбался.

– Сиськи подтекают, чтоб им пусто было, – послышался сбоку голос Скиллары.

Резчик посмотрел на неё в сомнении: стоило ли отвечать на эту конкретную жалобу, он не знал.

– И «ржавый лист» уже на исходе.