Онлайн книга «Охотники за костями. Том 2»
|
– Ну, – произнёс Паран, отодвигаясь, чтобы освободить место на песке, – море хуже всего. Это значит, что… Он начал рисовать на песке указательным пальцем. – У меня кое-что есть! – всхлипнул Ормулогун и начал копаться среди карт. Маэль. Надеюсь, ты знаешь, что происходит – надеюсь, ты готов сделать то, что будет нужно. Паран окинул взглядом линии на песке. Хватит? Должно хватить. Закрыв глаза, Господин Колоды направил свою волю. Врата предо мной… – Эта у меня есть! Вопль раздался прямо у правого уха Парана и так как средоточие его воли было нарушено, он открыл глаза… и увидел прямо перед собой другую карту – и вся его сила ринулась в неё. Паран упал на колени, сминая плывущую под ним глину, вскинув руки, чтобы удержаться. Серый воздух, затхлый запах склепа… Паран поднял голову. Перед ним стояли Врата, сотворённые из изогнутых костей и бледной, покрытой шрамами плоти, из клоков волос, из бесчисленных распахнутых глаз, а за Вратами простиралось серое, мутное небытие. – О, Худ. Он остановился прямо на пороге. Чуть сам себя не отправил прямо во Врата… В портале возникла высокая фигура в капюшоне, закутанная в чёрное. Это не один из Худовых слуг. Это ублюдочный старикашка собственной персоной. – Разве сейчас время для таких неприятных раздумий, смертный? Голос был мягкий, слегка дрожащий. – При том, что скоро случится… Ганос Паран, Господин Колоды, ты выбрал очень неудачное место, если только не желаешь, чтобы тебя растоптали те тысячи, что скоро окажутся на этом пути. – Ой, помолчи, Худ, – прошипел Паран – и попытался встать на ноги, а затем прекратил попытки, осознав, то это не лучшая идея. – Помоги мне. Нам. Останови то, что приближается. Будет разрушено… – Слишком многое, да. Слишком много планов. Но я мало что могу сделать. Ты обратился не к тому богу. – Я знаю. Я собирался попасть к Маэлю. – Бессмысленно… Но когда Худ произносил это слово, Паран уловил в его голосе некоторое… колебание. Ага, ты что-то придумал. – Так и есть. Отлично, Ганос Паран, заключим сделку. – Бездна побери, на это нет времени! – Тогда решайся быстрее. – Чего ты хочешь? Больше всего не свете, Худ. Чего ты хочешь? И Худ ответил. Среди трупов, конечностей и лиц, окаймляющих Врата, одно из лиц внезапно зашевелилось, широко раскрыв глаза – но никто этого не заметил. Паран неверяще уставился на бога: – Ты, верно, шутишь? – У смерти нет чувства юмора. – О, хватит нести эту зловещую чушь! Ты уверен? – Ты сможешь сделать то, о чём я прошу, Ганос Паран? – Смогу. Как-нибудь. – Ты клянёшься в этом? – Клянусь. – Хорошо. Покинь это место. Мне нужно открыть Врата. – Что? Они уже открыты! Бог отвернулся, и Ганос Паран едва расслышал ответ: – Не с этой стороны. Чаур пронзительно вскрикнул, когда горящие камни с неба ударились о беспокойную воду едва ли в ширине палубы от их судёнышка. Резчик налёг на рулевое весло, пытаясь выровнять мечущийся корабль – но ему не хватило сил. «Скорбь» не собиралась идти дальше. Боюсь, пойти она может только на дно. Что-то пробило палубу – раздался глухой удар, затем весь корпус судна содрогнулся, а из дыры размером с кулак повалил дым. «Скорбь» будто осела глубже в воду. Выругавшись, Баратол пробрался к пролому, прихватив свёрнутый запасной парус. Как только кузнец собрался заткнуть им дыру, ещё два камня упало на корабль – один спереди, отбив бушприт, а второй… Резчик почувствовал, как ему обожгло левую ногу, посмотрел вниз и увидел дым, а затем – поднимающуюся воду. Воздух полнился жаром, будто вылетел из кузнечных мехов. Всё небо впереди казалось объятым пламенем. Парус, в котором зияли дыры, горел над их головами. Ещё одно сотрясение, и часть левого борта просто испарилась, древесина превратилась в облако пара, в котором то и дело вспыхивали мелкие искорки. – Мы тонем! – закричала Скиллара, успев ухватиться за противоположный борт в тот момент, когда «Скорбь» опасно накренилась. Груз сместился – слишком много припасов – мы пожадничали – и умирающее судно накренилось ещё сильнее. Обёрнутый в ткань труп Геборика покатился к бурлящим волнам. Вскрикнув, Резчик попытался дотянуться до мертвеца, но был слишком далеко – и саван соскользнул в воду. Чаур, завывая, бросился за ним следом. – Нет! – завопил Баратол. – Чаур, нет! Руки немого великана сомкнулись на свёртке с телом, и в тот же момент они оба исчезли из виду. Море. Бара называл это морем. Тёплое, мокрое. Было такое хорошее. Теперь небо плохое, и море плохое – там, наверху, но теперь хорошее. Здесь хорошо. Темно, ночь, наступает ночь, уши болят. Болят. Бара говорил, никогда не дышать в море. Ой, больно! Дышать! Лёгкие наполнились, и грудную клетку обжёг огонь, а потом… стало прохладно, спокойно, судороги утихли. Чаура окружала темнота, но он больше не боялся. Холод ушёл, жар ушёл, Чаур больше ничего не чувствовал. Чауру так нравилось море. Свёрток с телом, который он держал в руках, тащил великана всё глубже, и отрубленные конечности трупа, которые Бара сказал собрать вместе, будто двигались, когда ткань расплеталась и растягивалась. Темнота снаружи и внутри. Что-то злое и горячее пронеслось мимо, стремясь вниз, будто яркое копьё, и Чаур поморщился. Великан закрыл глаза, чтобы эти штуки исчезли. Наконец-то лёгкие перестали болеть. Пора спать. В небо поднимались струи пара, воздух звенел от тысячи ударов камней, каждый из которых оставлял на морской глади глубокий след. Вода вокруг дрожала и металась. Резчик увидел, как Баратол нырнул прямо в эти клокочущие волны, вслед за Чауром. Тело. Геборик, Чаур, о боги… Резчик подобрался к Скилларе и притянул её поближе, в свои объятия. Женщина вцепилась в промокшую рубашку даруджийца. – Я так рада, – прошептала Скиллара, когда «Скорбь», заскрипев, ещё сильнее завалилась набок. – Чему? – Что я оставила её. Там. Я оставила её. Резчик обнял её посильнее. Прости меня, Апсалар. За всё… Внезапно налетел ветер и их накрыла тень. Резчик посмотрел наверх и широко распахнул глаза от удивления, глядя на огромный силуэт, заслонивший собой небо, силуэт спускающегося к ним… дракона. Что же дальше? |