Книга Изнанка судьбы, страница 8 – Алина Лис

— Легко рассуждать о человеческой жадности теперь. Что бы вы сказали десять лет назад?

— То же самое, — он медлит, вглядываясь в мое лицо. — Людям не понять, но тень — это сила, которая всегда дается для чего-то. Поэтому у фэйри есть Предназначение. Хотите, я дам зарок на Великий долг? Великий долг главы клана — хорошая оплата.

Он что же, держит меня за дуру? Смешно сравнивать.

— Нет. Просто расскажите, что с вами случилось.

— Это знание будет бесполезным для вас. Рискнете повторить мой путь — погибнете.

— Или пойму, что вы правы, и не стану рисковать.

Ламберт не верит. Я сама себе не верю. Потому что, если есть хотя бы крохотный шанс, я должна попытаться…

— …Дети? — Элвин отводит взгляд. — Было бы неплохо. Но какой смысл говорить об этом? Очень хочешь наблюдать, как мальчишка, которого мы усыновим, будет взрослеть и стариться? У вечной жизни и вечной молодости есть свои неудобства.

Он прав, и в этом наша общая боль.

Я представляю себе мальчика со светлыми, как у него, волосами и моими глазами. Или девочку… я бы плела ей косы и рассказывала на ночь сказки.

— Мне всегда казалось символичным, что Стражи бесплодны, — теперь в его голосе столько яда, что хватит отравить всю рыбу в Темесе. — Квинтэссенция бесполезности.

— Не надо, — тихо прошу я. — Это ведь неправда.

— О, еще какая правда. Знаешь, нас создавали, как детали механизма. Двенадцать, чтобы с запасом. Если парочка сломается — не страшно. Ну зачем деталям дети? Смешно.

— Джанис говорил, что все дело в тени. Если бы я…

Он перебивает меня с неожиданной яростью:

— Больше слушай Джаниса, он вечно носится с дикими идеями. Думаешь, у меня было мало романов с фэйри?

Подхожу сзади, чтобы обнять его, уткнуться носом в плечо и тихо спросить:

— Кто-нибудь из них хотел от тебя детей?

Лорды и леди из Братства Стражей, «искусственные фэйри» — так однажды назвал себе подобных Джанис. Шесть мужчин и шесть женщин из человеческого рода, принявшие в дар от ушедших богов волшебную тень, а вместе с ней — магию и бессмертие.

Считается, что Стражи бесплодны, отдали способность к деторождению в уплату за могущество, но я не желаю верить в это. Лишить кого-то навсегда счастья материнства или отцовства — слишком жестоко, а боги добры и милостивы.

У людей есть душа, у фэйри — тень. У людей — дар свободы, у фэйри — бессмертие, могущество и Предназначение. И только Стражи наделены и душой, и тенью. Оттого и способны зачинать детей лишь с обладателями тени.

У фэйри не бывает случайных или нежданных детей. И Ламберт леан Фианнамайл появился на свет потому, что его отец так захотел. Захотел настолько, чтобы отдать частичку себя.

Люди смертны, поэтому им так важно оставить после себя хоть что-то. А Стражи ближе к людям, чем к волшебному народу, как бы горячо Элвин ни спорил с этим.

Иногда я вижу его во сне. Мальчика со светлыми, чуть вьющимися волосами, серыми глазами и знакомой улыбкой. Улыбкой Элвина.

Мой мужчина не хочет обсуждать это. Язвит или делает вид, что ему все равно. Но я-то знаю…

Ламберт тяжко вздыхает:

— Ваша взяла, леди. Видят боги, я предупреждал.

— Сделка?

— Сделка. Если вы заставите кланы признать меня таном, я расскажу обо всем, что случилось тем летом.

Элисон

Забиралась ли я так далеко от дома в одиночестве? Не помню. Моя память — дырявая ветошь, в нее задувает ветер и сыплет мелким песком время. Я не знаю, убегала ли когда раньше из дома. Кажется, нет.

Помню, как была в Рондомионе в прошлом году на зимней ярмарке. Мороз кусал щеки, падали крупные снежинки. Мы с Китти зашли в булочную и взяли выпечки. Она восхитительно пахла ванилью.

Сейчас город казался неухоженным и встрепанным. Сырой ветер от реки пробирался под плащ, выдувал остатки тепла. Из туч сочилась мелкая морось.

Извозчик высадил меня на окраине, но уезжать не спешил. Я шла по еле заметной тропке среди развалин и чувствовала спиной его любопытный взгляд.

Наверное, сюда нечасто приезжают одинокие девушки. Хорошо еще, что я догадалась переодеться в простую одежду.

Только свернув за поросшие пожухлой травой руины здания, я почувствовала себя свободнее. Впереди за провалом арки начиналась чернота. Остатки крытой галереи.

— Вон та башня. Дальше я не пойду с тобой, Элли. Сними кольцо и спрячь его где-нибудь здесь. Например, под тем камнем.

— Почему?

Оставить здесь Терри?! Лишиться друга, который всегда был со мной, с двенадцати лет?

Я же без него ничего не смогу! Я даже не помню, как это — быть совсем одной.

— Нельзя. Колечко слишком приметное. И я должен ждать тебя здесь. Чтобы ты вернулась.

— Терри, пожалуйста! Я боюсь.

— Не бойтесь, принцесса. Вам все по силам. Главное, не забудьте взять с него клятву. Слово в слово, как я учил.

Мой безжалостный придуманный друг. Он не верит ни в какие «я не могу» и смеется над жалобами.

— А если маг откажется?

— Тогда и будем думать, что делать. — Он кивнул в сторону зловещего черного туннеля. — Иди. Просто пройди насквозь, считая шаги. И ничему не удивляйся, когда выйдешь.

Я сняла колечко и теперь вертела в руках. Выпустить было страшно. А вдруг не найду потом?

— Там темно.

— Темно, но безопасно, обещаю. Представь, что гонишься за кем-то. Например… за кроликом в камзоле.

— Кролик в камзоле, — пробурчала я себе под нос. — Здравствуй, Очередная Невероятная Галлюцинация. Элисон, очень приятно.

Ветер разнес по развалинам смех моего друга.

* * *

В туннеле было сыро и жутко, поэтому я, чтобы отвлечься, представляла себе кролика в камзоле, как советовал Терри. Как этот кролик вышагивает важно, на задних ногах — нельзя же на четвереньках в камзоле. И уши длинные повисли по разные стороны от морды.

Эти мысли так отвлекли, что я даже бояться забыла. А когда вышла с другой стороны — ахнула.

Потому что мир стал другим.

Невозможно ярким и четким. Суровым и прекрасным.

Настоящим.

Как будто раньше я жила в выгоревшей на солнце фреске, а теперь ее раскрасили заново.

Деревья, развалины, река рядом — все осталось на том же месте. И все же изменилось. Мне вдруг подумалось, что именно таков их настоящий облик.

Древняя часовая башня больше не казалась заброшенной. Росший на ней вьюнок превратился в дерево — гладкое, мощное, как мускулистое тело. Я откинула капюшон, да так и застыла под мелким моросящим дождем, разглядывая, как камень и лоза сплетаются в объятиях.