Книга Джек - Брильянт, страница 71 – Александр Ливергант, Уильям Кеннеди

— Флосси, ласточка, давай-ка еще разок!

— Для тебя сколько хочешь разков, Джек.

И, обняв друг друга за плечи, они запели с самого начала:

Мы распевали песни часа три и выжили из бара всех посетителей — даже бармен и тот куда-то подевался. Барахло сам разливал выпивку, а Флосси, как заведенная, бренчала на пианино, позабыв про потенциальных клиентов. Думаю, впрочем, Флосс все рассчитала заранее и от услуг мелких сошек, неспособных на высокие чувства, в тот вечер отказалась. А мы пели и пили: я — пиво, а Джек — «ерш»; хоть он и мешал, но пил в тот вечер меньше обыкновенного. Когда же мы оба утратили бдительность, Хьюберт, после очередной рекогносцировки, быстрым шагом подошел к нашему столику, и, впервые за весь вечер, мы услышали речь, а не пение:

— Джек, на противоположной стороне улицы остановилась машина. В ней двое. У того, кто за рулем, на глазу повязка. Не твой ли это одноглазый?

— Неужто Гусь? — всполошился Барахло. — Я слышал, он где-то неподалеку бродит, про тебя спрашивает.

— Может, и он, — откликнулся Джек.

— Раз так, надо нам тебя отсюда эвакуировать.

Из нас шестерых Гуся не знал только Миллиган. Но вопросов он не задавал. Вечер песен явно подошел к концу — это можно было прочитать на лице Флосси. Джек же с виду был совершенно спокоен — но только с виду. В создавшейся ситуации он настолько хорошо владел собой, что могло показаться, что это ему ничего не стоит.

— С Гусем шутки плохи, — сказал он, помолчав. — Может вломиться сюда в любой момент и начать палить. Он непрофессионал — а потому непредсказуем. Псих. Это следует помнить.

— Еще бы не псих, — поддакнул Барахло. — Кто ж станет по городу все лето шастать да разнюхивать?

— Он вошел в азарт, — сказал Джек. — Хочет меня припугнуть.

— Как бы то ни было, сейчас он в двух шагах, — сказал Хьюберт — по-видимому, он полагал, что необходимо действовать, а не разговоры разговаривать. Первым делом я подумал, что не занятым в спектакле, в том числе и мне, сейчас самое время покинуть сцену. С другой стороны, опасность, если она вообще существовала, мне не грозила, и убегать было бы постыдной трусостью. Впрочем, в «Высшем классе», во время перестрелки, пострадали как раз те, кто к бандитской разборке никакого отношения не имел. А значит, если вовремя не убежать, придется прятаться от пуль под столом. Да, дружба с Джеком сопряжена с риском, и с немалым.

— Святая матерь Божья! — вырвалось у Флосси, когда она сообразила, кто такой Гусь. В этот момент она наверняка вспомнила, не могла не вспомнить, про Синего Лу. Перед тем как Лу «получил свое», она ведь тоже неплохо проводила время.

— Вызову фараонов, пусть приезжают и его забирают! — вскричал Барахольщик, которого не могла не волновать судьба принадлежавшей ему недвижимости.

— За что забирать-то? — возразил Джек. — За то, что он в машине сидит?

— Забрать всегда есть за что, — подал свой веский голос я. — Вызвать полицию не помешает.

Барахло бросился к телефону. Хьюберт запер входную дверь и сказал, что двое мужчин по-прежнему сидят в темно-вишневом седане, в пятидесяти футах от «Пэроди-клаб», на противоположной стороне улицы.

— Не исключено, что придется пробыть здесь всю ночь, — сказал я.

Джек кивнул — такой возможности он тоже не исключал. Миллиган отодвинулся вместе со стулом от стола, но вставать не стал — двусмысленный жест, весьма типичный для бывшего полицейского в возникшей ситуации.

— Никогда не знаешь, придут они или нет, — сказал Барахло, положив трубку. — Дежурит Конлон, сукин сын. Никогда не известно, приедут они к тебе или за тобой. Говорит, лейтенант на пожар выехал — горят железнодорожные склады в Западном Олбани. Сказал, одну машину попробует вызвонить. Ну не паразит?

— Да они моей смерти хотят — в этом все дело, — сказал Джек.

— Мне этот Конлон никогда не нравился, — проворчал Миллиган, — но я к нему за помощью ни разу не обращался. И к остальным тоже. Дай-ка я ему позвоню.

— Не встревай, Миллиган, — улыбнувшись, сказал Джек — забота старика его явно забавляла.

— Я всю жизнь борюсь с преступностью, — сказал Миллиган. — Тем более когда под угрозой такие уважаемые в городе люди… — И, бросив на меня быстрый взгляд и подмигнув, он направился к телефону. Я посмотрел на Джека: левой рукой он с трудом мог поднять даже стакан. По существу, он владел только одной рукой и в схватке с Гусем — если до этого дойдет — был обречен. Верно, Хьюберт был хорошим стрелком, иначе бы Джек его не нанял, но ведь и Гусь неплохо владел огнестрельным оружием, к тому же он был не один. «Если начнется стрельба, — подумалось мне, — Джеку не поздоровится».

Миллиган вернулся к столу.

— Позвонил капитану Ронану, — сообщил он. — Но его, как назло, нет на месте. Тоже, видать, на пожаре. Звоню Конлону, говорю: «Так, мол, и так», — вроде понял…

Миллиган сел и стал ждать, хотя никто не мешал ему уйти. Но тогда бы он пропустил самое главное, не узнал бы, сработали ли его прежние связи.

Полиция так и не приехала. Связи не сработали.

Со временем я понял, что Джек был прав. Если б Джека убили, полиция бы умыла руки; может даже, они знали, что за ним охотятся. В те дни в полиции часто раздавались звонки: «Ну что, Брильянт получил свое?» — «Сегодня вечером получит, не бойтесь». Тогда-то до меня наконец дошло то, чего я раньше по наивности не понимал: Джек был не столько врагом фараонов, сколько предметом их зависти. Я живо представил, как они, набившись в комнате, оживленно обсуждают, каким образом лишить его этого преимущества.

— Включили фары, — доложил стоявший в дверях Хьюберт. — Тронулись.

— Слава Богу, — сказала Флосси.

— Это ж маневр, неужели непонятно, — сказал Джек и вновь оказался прав.

Через несколько минут машина вновь остановилась — на этот раз на стороне «Пэроди-клаб», в тех же пятидесяти футах от входа.

— Внутрь хотели заглянуть, — пояснил Джек.

Все мы, за исключением Джека, вскочили со своих мест и стали нервно ходить по комнате. Мы то и дело поглядывали друг на друга, а затем, не сговариваясь, каждый из нас посмотрел на Джека решение ведь принимал он. Уезжать или оставаться? Баррикадировать дверь или оставлять как есть? Барахольщику, конечно, идея перестрелки через окна и двери понравиться не может, но возражать он будет вряд ли: убытки он понесет минимальные (человеческие жертвы не в счет), зато «битва за „Пэроди-клаб“» будет вписана золотыми буквами в историю города.

Только один Хьюберт точно знал, что ему делать. По тому, как он перебирал пальцами в кармане, было ясно, что пистолет у него наготове. Джек знал, кого нанимать.

— У тебя есть лишний ствол? — спросил Барахольщика Джек.