Онлайн книга «Дама из сугроба»
|
– Какой он красивый, ваш Тимур! – Да, мой Тимур очень красивый, – улыбнулась Сандра. Она-то имела в виду совсем другого Тимура. А попугай сегодня был не в настроении и не желал вступать в беседы. Сидел нахохлившись. Сандра отщипнула виноградину от кисти, лежавшей в вазе, и на ладони подала попугаю. Тот снисходительно взял у нее ягоду. И отвернулся. – Он не заболел? – Нет, просто, видимо, за что-то сердится. Ничего, потом разберемся. Ну, Вероника, садись. – Тетя Сандра, знаете, я так рада, что меня к вам привезли! – Я тоже рада! – У вас интересно… А вы мне потом дом покажете? – Обязательно! Сергей Сергеевич улетел на два дня в Гамбург, на юбилей своего коллеги и старого друга профессора Ресслера. Тимур и Роберт завтракали вдвоем. Сегодня Роберту никуда не нужно было спешить. Вениамин улаживал всякие формальности. – Тим, скажи, твоя снежная красавица… сдала свои позиции? – С чего ты взял? – По глазам видно. В них такой… черный огонь… Ты познакомишь меня с ней? – Зачем это? – насторожился Тимур. – Ну, мне же интересно! Я таких дам, которые прыгают с крыши в снег, еще не встречал! И потом, я знаю тебя уже много лет, но никогда таким не видел. Твои глаза если загорались, то, скорее, я бы сказал, похотью, а не любовью… – А ведь ты прав, Бобби, я, кажется, и впрямь ее люблю. Я таких тоже не встречал… Она удивительная… во всем. Знаешь, я спросил, любит ли она меня… – И что? – Она сказала, что влюблена в меня как кошка. А любовь – это другое… – Ух ты… Другая стала бы клясться в вечной любви. Они это любят… клятвы в вечной любви. Мэгги тоже мне клялась в вечной любви, и что? При первом же дуновении неблагоприятного ветра упорхнула. И это было больно… Очень больно. Так что твоя снежная красавица права. Ты сегодня поедешь к ней? – Пока не знаю. А у тебя какие планы? – Скажи, а попасть в Большой театр сложно? – Думаю, не просто. А что бы ты хотел, оперу или балет? Наверное, балет? – Да. Быть в Москве и не увидеть балет Большого театра… – Ладно, придумаем что-нибудь. А ты Веньке не говорил? – Нет. Но, как я понимаю, если это и будет, то не сегодня? – Конечно, тем более, что в понедельник в Большом, кажется, вообще выходной день. Вот что, а как насчет музеев? Хочешь в Третьяковскую галерею или в Пушкинский? – Что это – Пушкинский? – Музей изобразительных искусств. – Да, хочу, но не сегодня. Сегодня, вроде бы, прекрасная погода, я лучше поброжу по Москве… – Отличная мысль, я с тобой, если не возражаешь. Покажу тебе места моего детства. Я что-то полюбил шляться по Москве. Это кардинально другой город, чем во времена моей юности. О, мы поедем с тобой есть блины, Масленица началась, а без папы Авдотья Семеновна блины печь не станет. – О, блины! Ты рассказывал… – Тогда поехали! – А что это за машина? – поинтересовался Роберт. – Взял в аренду на несколько дней. Когда они уже выехали на шоссе, Роберт вдруг проговорил: – Тимур, знаешь, у меня даже нет слов, чтобы выразить тебе мою благодарность… – Брось, Бобби, это ерунда! – О нет, совсем не ерунда, если твоя жизнь вдруг повисает на тонкой-тонкой ниточке буквально над пропастью, а тут приходит друг и за шиворот отводит от края пропасти, и разворачивает совсем в другую сторону, да еще дает коленом под зад… И ты вдруг понимаешь, что можно начать сначала, еще не очень поздно… И еще… ты вдруг видишь мир вовсе не таким, каким видел его практически всю жизнь. И многое можешь переосмыслить. О! Это так важно! – Бобби, я выслушал твою торжественную тираду, она даже польстила мне, но я прошу тебя, не надо больше подобных речей! Я этого не люблю! – Ладно, не буду больше, – грустно улыбнулся Роберт. У Тимура зазвонил телефон. Сандра! – Да! – Тимур, ты знаешь… Случилось что-то ужасное! – Господи, что? – От меня увезли Веронику, а через полчаса позвонила Нина… Сутырин… умер! – Господи, что стряслось? – Говорят, инфаркт… Это я виновата! – Не выдумывай! Причем здесь ты? – Этот вчерашний разговор… Нельзя было так… – Ну вот что! Кончай рефлексии! Я сейчас приеду к тебе, вернее, мы с Бобом. – Ох! – Ничего не ох! Тебе необходимо собраться, взять себя в руки. И запомни – тут ни на йоту нет твоей вины! Ты умеешь печь блины? – Что? Какие блины? На поминки, что ли? – Тьфу ты! Не на поминки, а на Масленицу! Сейчас Масленица, я обещал Роберту… Так умеешь? – Ну, умею, но нужно же время, это же не блинчики… – растерянно бормотала Сандра. – Так и мы только после завтрака. А ты сейчас поставишь тесто и будешь нас ждать. Скажи, может, надо что-то купить к блинам? Икру, например? – Только не вздумай покупать черную, это бешеные деньги, а красной купи, лучше форелевой или кетовой, а еще сметаны… Не меньше двадцати процентов жирности. – Понял! Давай, давай, рыжая, займись блинами! Да, а водка есть? – Есть. – Засунь ее в морозилку, да, и пока тесто подходить будет, приготовь комнату для Роберта, после блинов с водкой за руль нельзя! – Еще чего! Такси вызовешь! – Это не гуманно! И потом, в такой ситуации тебе будет лучше со мной… Все! – Что случилось? – спросил Роберт, не понявший ничего, кроме нового слова «блины». – Экскурсия по Москве отменяется, мы едем к Сандре. И Тимур объяснил другу, в чем дело. – Знаешь, Тим, из тебя вышел бы отличный кризис-менеджер. Ты умеешь переключить человека в трудный момент его жизни на что-то совсем иное… Ты велел своей женщине встать к плите… И сейчас это, вероятно, самое правильное. – Да, наверное, если человек мне небезразличен… Сандра и в самом деле пошла на кухню и поставила тесто на блины. Достала из холодильника упаковку слабосоленой семги, нарезала ее тонкими ломтиками, подумала, достала еще селедку. Сама она больше всего любила блины именно с селедкой и сметаной. По случаю визита голливудского гостя стол решила накрыть в столовой. Потом ей пришло в голову, что некоторые любят еще и блины с вареньем. Достала банку клубничного варенья, переложила в вазочку. За этими хлопотами она сумела отогнать от себя тягостные мысли даже не столько о Сутырине, сколько о Веронике. Что теперь будет с девочкой при такой-то мамаше? Даже подумать жутко. Она ее изуродует… А водитель, который привозил вчера Сутырина сюда, наверняка скажет, где он вчера был, и такое еще может начаться… А впрочем, что я-то могу поделать? Просто не говорить, зачем Сутырин приезжал ко мне. Скажу, что… А, ладно, там видно будет. Тимур прав, моей непосредственной вины в этой истории нет. Не могла же я знать, что у него слабое сердце… Ох, а у меня же есть электроблинница. Ее подарил на новоселье Марик. Я еще подумала, что за дурацкий подарок… А может, вовсе и не дурацкий? Надо попробовать. Она полезла на антресоли, достала здоровенную коробку с блинницей и решила, пока подходит тесто, разобраться с инструкцией. Все оказалось достаточно просто. Она протерла блинницу влажной тряпочкой, нашла удобное место, куда ее пристроить. Как хорошо, что у меня такая большая просторная кухня… И тут вдруг сообразила, что надо и себя привести в порядок, не столько даже для голливудского актера, хотя он ей очень нравился, сколько для Черныша… Сердце вдруг наполнилось нежностью. Она надела недавно купленные зеленые джинсы и зеленый же легкий пуловер. Эффектно, но при этом вполне пригодно для приготовления блинов. Вскоре к дому подъехала машина. Сандра выбежала на крыльцо. В воздухе уже пахло весной. А ведь Черныш красивее, чем этот артист! Невольно подумала она. |