Онлайн книга «Отцовский штурвал»
– Вы хоть поели? – спросил я, снимая куртку. – Нет. Тебя ждали, – ответила Вера. – Я керогаз включать не умею. Она поднялась и, торопливо поправив платье, выскользнула на кухню, загремела там кастрюлями. «Вот и оставь одних, – подумал я, – будут здесь по углам жаться. – Мне стало горько и обидно. – Почему они такие: с голоду помирать будут, не попросят. Вот Борька, так тот нигде не пропадет, не дадут, так сам возьмет». Я разжег керогаз, Вера тотчас же поставила кастрюлю с картошкой. – Степан, а Степан! – с какой-то особой, еще неизвестной досель интонацией позвала из своей комнаты Зинаида Мироновна. – Разговор есть. Сияя лицом, она появилась на пороге и неожиданно резко осеклась, увидев Добрецова. Еще некоторое время губы у нее продолжали шевелиться. Костя быстро подставил табуретку, но хозяйка не села, взгляд ее торопливо перебегал с Добрецова на меня и обратно. – Ну как съездил, что сказали? – полюбопытствовала она. Щеки у нее напряглись, застыли в ожидании, хотя чувствовалось, она уже знает: квартиру мне не дали, а спрашивает так, чтобы подтвердить свою догадку. – Осенью дом сдавать будут, пообещали… Зинаиду Мироновну мой ответ чем-то удовлетворил, она успокоилась, коротко вздохнула: – Плохо сейчас с квартирами. Строят, строят, а все не хватает. Сейчас каждый хочет жить отдельно. Это раньше было, где родители, там и дети. Хозяйка вопросительно посмотрела на Добрецова. Еще не определив, с какой целью он здесь, она не знала, как вести себя дальше. Лешка понял ее, важно сдвинул брови: – Я командир Степана. Вот пришел посмотреть, как он тут у вас устроился. – Смотрите! – Хозяйка глазами поманила меня на кухню, но не остановилась, прошла к себе в комнату. – Зинаида Мироновна, мы будем платить больше. Нам только до лета протянуть. Вы сами понимаете, ребятишки уже ходят в школу… – Да погоди ты, куда торопишься! – остановила меня Мироновна и, понизив голос, доверительно зашептала: – Тут Валентина приходила, у нее сегодня день рождения. Приглашала тебя. Хочет с тобой насчет квартиры поговорить. И товарища можешь с собой взять. Она хотела сказать что-то еще, даже открыла рот, но все-таки пересилила себя, торопливо прикрыла рот рукой, затем, что-то вспомнив, рысью побежала к шкафу. – Вот дура старая, совсем без памяти. Ну, прямо как вышибло, – выругала себя. Шкаф был обклеен дубом, кое-где фанера вспучилась, точно волдыри на коже. По всей вероятности, он был ровесником своей хозяйки. Зинаида Мироновна достала коробку с игрушечной машиной, стала совать мне: – Валентина Косте купила. Сама-то постеснялась, попросила меня. Бери, бери, от дареного не отказываются. Хозяйка сунула мне коробку, лицо ее расплылось в улыбке. – Зачем она тебя звала? – спросил Костя, едва я вошел в комнату. – Что, опять гонит? – В гости приглашала. У Валентины день рождения. Лешка, который скучал в углу комнаты, тотчас же оживился, прицелился в меня глазом, подковкой изогнул бровь: – О, это уже интересно. – Так мы же к управдому собрались. – Завтра с утра пойдем. Как говорят, утро вечера мудренее, – засмеялся он. – Племянница молодая? – Что-то около тридцати, – рассеянно сказал я. «Какой тут день рождения, когда живешь как на вокзале – не знаешь, где будешь ночевать завтра». Мне не хотелось идти к управдому, не хотелось унижаться перед ним. Ожогин – мужик вредный, уговорить его – пуд соли съесть. Костя рассмотрел машину, покрутил колесо, глянул в кабину, затем ссыпал с подоконника в нее изогнутые гвозди, их он берег для ремонта заброшенной будки, которая находилась недалеко от хозяйской кладовки. В комнату вновь заглянула Зинаида Мироновна. Она уже успела переодеться, причесаться, синяя шерстяная кофта плотно облегала тело. – Я уже собралась, – сообщила она. – Ребятишки пусть ко мне идут, телевизор посмотрят. – Мы сейчас подойдем, – сказал Лешка. – Пусть племянница готовится. – Ой, я побегу, – засуетилась хозяйка. – Мне Валентине помочь надо. Картошка тем временем поспела. Вера слила воду, высыпала в глубокую тарелку. Я достал омуля, почистил его, нарезал крупными кусками. – Давай парочку с собой возьмем, – предложил Лешка, – неудобно идти пустыми. Я выбрал несколько штук, самых крупных. Добрецов аккуратно завернул их в газету, отложил в сторону, затем достал из кармана расческу, долго взбивал свои светлые прямые волосы. – Готов, – сказал он, щелчком загоняя расческу обратно в карман. – Могу еще за жениха сойти. Мироновна была одна, она доставала из темного полированного буфета хрустальные рюмки, протирала их, выставляла на стол – они слабо позвякивали. Добрецов заглянул в комнату. – Валя в магазин побежала, должна скоро вернуться, – поймав его взгляд, сказала Мироновна. – Вы пока присаживайтесь, слушайте музыку. Я эту холеру включать не умею. – Она показала глазами на магнитофон. Леша подал хозяйке омуля, прошел в комнату, сел в кресло рядом с магнитофоном, огляделся. В углу поблескивало пианино, стену напротив закрывал красивый ковер, слабый свет торшера делал комнату теплой и уютной. – Сразу видно человека со вкусом, – громко сказал он. – Уж чего не отнимешь, того не отнимешь, – просияла Мироновна. Она смахнула тряпкой невидимую пыль с буфета, затем достала из тумбочки альбом с фотографиями, протянула Добрецову. Альбом был тяжелый, в бархатной обложке. Лешка осторожно взял его, но посмотреть не успел. В комнату быстро вошла Валя, приветливо поздоровалась, сняла платок, подула на пальцы, отогревая руки. Лешка бросился помогать, на лице появилась жениховская улыбка. – Что вы, сидите, сидите, – пыталась остановить его Валентина, но Лешка все-таки помог ей раздеться, повесил пальто на крючок. Она подошла к зеркалу, поправила прическу, волосы у нее были покрыты лаком, видно было, она только что из парикмахерской. – Тетя Зина, я там консервы рыбные принесла, достань из сумки. – Ты где их брала, в гастрономе? – полюбопытствовала Мироновна. – Нет, мне знакомая оставила. – А-а, вон что, а ребята здесь омуль принесли. Малосольный. – Ой, как я его люблю! – воскликнула Валентина. – Так мы вам привезем. Вы только скажите, – заворковал Добрецов, обшаривая племянницу глазами. – Все, ловлю на слове! – засмеялась Валентина. – Степан, привези мне омуля. Ну что ж, давайте за стол, – скомандовала она, подхватила, усадила меня за стол рядом с собой. Под тонким платьем угадывалось крепкое сильное тело. Я даже взмок от ее прикосновения, горячей волной в голову ударила кровь. |