Книга Прайм-тайм, страница 28 – Лиза Марклунд

– Я упаковывал все это пятьсот тридцать раз и никогда ничего не забывал. Вчера в 08:00 мы должны были уехать отсюда. Единственно осталось закрыть боковую стенку…

Гуннар замолчал, поднялся и подошел к окну, окинул взглядом свой автобус.

Подумать только, какие возможности открывались в деле подготовки программ с помощью новой техники, и не только в плане доведения их до совершенства, но и нанесения им непоправимого вреда. В цифровую эпоху, когда и звук, и изображение хранились на жестком диске вместо старой ленты, появлялась возможность делать самые невероятные трюки, и одновременно мгновенно разрушить результат работы множества людей. Поврежденную ленту мог склеить кто угодно. А сейчас одному безумцу не составляло труда уничтожить целую серию программ просто благодаря вирусу, созданному, например, где-то далеко в Японии. Сам он предпочитал перестраховываться. Обычно никого ничто не заботило, он знал, что его усилия никто не оценит до тех пор, пока не наступит тот день, когда беда случится с компьютерами. Тогда все будут рвать на себе волосы и проклинать главным образом технику, но и его тоже. Но не Мишель. Она всегда спрашивала, остался ли материала еще и на ленте. А потом он вместе с ней просматривал результат, рассказывал, объяснял.

Прокурорша также поднялась, встала позади него, близко, она была красивой и высокой.

– Комиссар хочет переговорить с тобой еще раз, – сообщила она, – больше с нашей стороны нет никаких пожеланий.

Гуннар повернулся, почувствовал запах ее духов.

– Что? – спросил он.

– Ты сможешь поехать домой, – сказала она.

– Но, – сказал Антонссон, – как же автобус? У меня же нет машины.

Прокурорша улыбнулась ему натужно:

– Тебя, пожалуй, кто-нибудь сможет подвезти, или вызови такси.

Гуннар еще какое-то время стоял и таращился на закрытую дверь, когда она ушла, пытался понять, что означал ее визит.

Во-первых, он мог получить автобус назад в начале следующей недели. Работу в Дании, скорее всего, удастся спасти.

Во-вторых, ему разрешали уехать отсюда. Выходит, его не подозревали в убийстве.

Когда он осознал и то и другое, у него как камень с души упал.

Анника забрала у Берит редакционный автомобиль около чрезмерно большого для такого местечка железнодорожного вокзала Флена, построенного в качестве представительского остановочного пункта для гостей принца Вильгельма на пути в Стенхаммарский дворец. Не имело никакого смысла им обеим оставаться и целый день ждать свидетелей в Икстахольме. Подобно трупу кое-какие другие составляющие всей истории уже переместили в Стокгольм. А именно что касается Джона Эссекса, судебно-медицинского исследования, скорби всей индустрии развлечений Швеции и тому подобного. Поскольку Анника хорошо знала место убийства, такое разделение труда было естественным. Она взяла на себя Флен, а Берит на поезде отправилась в редакцию.

– Страсти там наверняка улеглись, – сказала Берит в качестве утешения, прежде чем вылезла из машины.

Она оказалась права. Шлагбаум, ранее стоявший у въезда на территорию дворца, исчез, то же самое касалось полицейских, охранявших ее периметр. Анника смогла проехать до самой парковки. Дворцовый холм, здания и парк по-прежнему оставались огороженными специальной лентой, но журналисты свободно перемещались вокруг Конюшни, теплицы и построек на «материковой» части. Бертиль Странд уже находился там, плюс репортер и фотограф из «Конкурента», а также люди с государственного телевидения. Всего набиралось три команды, что выглядело вполне приемлемо. Охотиться за свидетелями было не самым приятным занятием, а теснота лишь ухудшила бы ситуацию.

Воздух был чистым и свежим, словно природа таким образом пыталась хоть как-то извиниться за неудобства, связанные с грозой. Прохладным, но не холодным. В солнечных лучах главное здание дворца ярко-белым пятном маячило между березами, недоступное позади медленно раскачивавшейся полицейской ленты. Анника остановилась около машины, прислонилась к багажнику, ощутила холод металла через брюки. Она могла простоять здесь целый день и ничего не пропустила бы. Всем покидавшим дворец требовалось пройти по мосту через канал, а их машины стояли вокруг нее.

Озеро Лонгшён слабо поблескивало перед ней, его поверхность еле заметно колебалась под действием легкого ветерка. Еще тонкие и прозрачные листья тихо шелестели над ее головой. Ниже парковки бродили сытые и лохматые овцы.

Анника закрыла глаза, старалась дышать глубоко и спокойно, почувствовала, как ее пульс замедлился.

«Мне надо не забыть вернуть лодку в Ансгарсгорден», – подумала она.

Первым, кто вышел со своими вещами из Южного флигеля, был аккуратно одетый и слегка растерянный пожилой мужчина. Он в сомнении остановился перед сине-белой лентой, словно имнно она служила препятствием для него, а не журналисты с другой ее стороны.

Анника осталась на своем месте, ждала, наблюдала за развитием событий. Она видела, как репортер «Конкурента» с блокнотом в руке спросил что-то, и мужчина, как бы защищаясь, поднял руки и не отрывал взгляда от земли. Люди с государственного телевидения снимали его с расстояния, не пытались подойти.

Примерно через минуту репортер «Конкурента» вернулся на исходную позицию, мужчина продолжил свой путь, ему было не менее пятидесяти, он был одет в хорошо отглаженную клетчатую рубашку. Анника отряхнула брюки сзади, наблюдала за незнакомцем. Миновав овец, он остановился, беспомощно огляделся. Анника шагнула к нему.

– Извини, – сказала она, – меня зовут Анника Бенгтзон, и я из «Квельспрессен». Могу чем-то помочь тебе? Может, тебя подвезти?

Мужчина улыбнулся явно с облегчением.

– Да, – подтвердил он. – Мне надо добраться домой. Они оставили у себя мой автобус.

Анника кивнула, сунула руки в карманы, бросила взгляд на воду.

– Они сказали насколько?

– Пожалуй, только до начала следующей недели. У меня съемки в Дании во вторник, получено разрешение и все такое.

Он явно воспрянул духом, поставил свою маленькую сумку на землю.

– Знаешь, мой автобус на грани дозволенного, двадцать метров длиной. Нам приходится запрашивать разрешение, чтобы ездить в некоторых странах Европы. Дания закрыта нам для сквозного проезда, но мы можем приезжать туда по работе, однако, если нам надо на континент, приходится добираться паромом до Засница.

Анника улыбнулась, по-прежнему обозревая озеро.

– Давай я отвезу тебя на станцию во Флен? Поезд на Стокгольм ходит оттуда почти каждый час.

Мужчина вытаращил на нее глаза, поднял сумку.

– Нет необходимости, – буркнул он, поднял руку явно в характерном для него жесте, как бы защищаясь, не слишком резко. – Я справлюсь сам.

– Это не проблема, – сказала Анника. – У меня машина. Не дожидаясь новых протестов со стороны незнакомца, она села в автомобиль.