Книга Улица Иисуса, страница 49 – Самид Агаев

– Я соглашусь, – ответил Егор, он продолжал разглядывать свои ладони.

– Очень хорошо, а как насчет, выпить, закусить? Долг гостеприимства обязывает угостить тебя и разделить с тобой трапезу. Ты не торопишься?

– Вообще-то тороплюсь. Но мое спешное дело требует некоторого отдыха. А, судя по чудесному заживлению моих рук, очевидно, что трапеза с тобой пойдет мне на пользу.

– Очень хорошо, – довольно сказала Мина, – Ибрагим, ты еще здесь?

– Как видите, госпожа, – ответил страж.

– Принеси нам чего-нибудь.

– Я надеюсь, что, говоря выпить, ты имела в виду вино? – спросил Егор.

– Ну не воду же. Сказал же поэт «Вода – я пил ее однажды, она не утоляет жажды».

– Прекрасно сказано, – заметил Егор. – Как приятно не слышать этого непременного занудства про коранический запрет. И главное, я где-то слышал эти стихи.

– Мы, дейлемиты, приняли веру арабов с некоторыми оговорками, – сказала Мина.

Ибрагим вышел, прислонив свое копье к стене.

– Видишь, ты вызываешь у него доверие, – сказала Мина, – он оставил пику.

– Он сказал, что ты ждала меня, – спросил Егор, – откуда ты знала, что я приду?

– Я чувствовала, мое сердце ждало тебя.

Егор почувствовал волнение и, чтобы скрыть его, подошел к стрельчатому окну, выходящему во внутренний дворик. Там по-прежнему было пусто.

– Ты живешь здесь одна? – спросил он.

– Да, с тех пор, как погиб мой муж в сражении у Йассы-Чамана. Он был военным эмиром, выступил на стороне султана Джалал-ад-Дина против коалиции мусульманских государств.

– Прими мои соболезнования, – сказал Егор. – Но я не вижу челяди в твоей крепости.

– Ты слишком любопытен, – пожурила его хозяйка, – не пристало гостю приставать с подобными расспросами к хозяевам. Лучше расскажи о себе, как того требуют приличия.

– Кстати говоря, я был знаком с Джалал ад-Дином, – заметил Егор.

– Что ты говоришь? – изумилась Мина!

– Представь себе. Мы как-то не поделили охотничью добычу, это было в Нахичеване.

– Вот как, и чем, это закончилось для тебя? Раз ты сейчас здесь, значит, не сильно пострадал.

– Обошлось, он даже согласился уступить мне подстреленную птицу.

– Чудеса, да и только. А ты женат?

– Уже нет.

– Она умерла?

– Нет, всего лишь попросила развода.

– Неужели. Вообще-то это редкость. Мусульманские женщины по доброй воле не требуют развода.

– Вообще-то я не мусульманин. И по доброй воле никто и никогда не требует развода, но по воле обстоятельств.

– Какие же были обстоятельства у твоей жены?

– Потребность в тихой семейной жизни. Я не мог ей этого дать. Но мне не хочется говорить об этом.

– Хорошо. Давай поговорим о другом. Я вдова, и ты свободен. Я тебе нравлюсь?

– Конечно.

– Женись на мне, и останься здесь. И тебе не придется рушить медную скалу.

– Гранитную. Но я не ищу легких путей в жизни.

– Я это уже поняла. Ты отказываешься? Значит, я тебе не нравлюсь?

– Как может не нравится такая красавица, как ты.

– Спасибо и на этом.

Вошел Ибрагим, неся огромный поднос, уставленный всякой снедью. Поставил на стол.

– Вообще-то у меня сердце не на месте, – озабоченно сказал Егор, оглядывая все это великолепие. – Я недостаточно спокоен, чтобы вкушать все это с удовольствием.

– Твое сердце рвется к девушке. У нее не будет повода для ревности. Ведь, ты отказался на мне жениться.

– Мое сердце рвется не к девушке, а к мужчине.

– Как?! Тебе нравятся мужчины! – Воскликнула Мина. – Вот это новость! Поэтому ты не хочешь на мне жениться!

– Вообще-то один мужчина, и это не то, что ты подумала. Он мой друг, и он в беде.

– Ладно. Ты меня успокоил. Значит, для меня еще не все потеряно. Давай выпьем вина и подумаем, как его спасти. Ибрагим, ты свободен. Оставь нас.

– Слушаюсь и повинуюсь, госпожа.

– И копье свое забери, он рождает в моем сознании ненужные ассоциации. Итак, – сказала принцесса, когда они остались одни, – сколько у нас времени, чтобы помочь твоему другу?

– Неделя, может быть десять дней, но это максимум.

– Да это же целая вечность, в таком случае налей нам вина, Аполлон.

– Фархад.

– Ну да, Фархад. Я помню. Но ты красив, как греческий бог Аполлон. Так же атлетичен и златокудр. Можно я буду тебя звать Аполлон?

– Хоть горшком назови, только в печку не ставь, – ответил Егор.

– Хорошо сказано, вопрос в том, что ты подразумеваешь под словом печь, – не мои ли жаркие объятия и лоно?

– Как-то мы далеко зашли, принцесса, – целомудренно ответил Егор, – прямо с места и в карьер. Я вообще-то не любитель метафор. Если я говорю печь, это значит, что я имею в виду печь, тигель. Тем более, что я кузнец по первой своей профессии и слово печь не произношу всуе.

– Вот как, а кто же ты по второй профессии?

– Охотник.

– Надо полагать, есть и третья профессия?

– Да, еще я воин.

– Потрясающе, да ведь ты просто создан для меня, ты мужчина моей мечты. Однако я любитель метафор. Ну что же давай выпьем, как сказал поэт:

За тебя витязь!

Егор согласно кивнул, взял свой кубок, наполненный вином и, сказав себе: «Эх, была, не была», выпил. Мина тоже выпила и перевернула кубок, показывая, что в нем не осталось ни капли.

Егор почти не ел и плохо спал последние двое суток. Выпитое вино тут же дало о себе знать. Лишь только он поставил кубок на ковер, сразу же почувствовал, как по жилам разливается божественная благодать. Он ощутил необычайную легкость в теле и внезапную уверенность в том, что Архимед был прав. Он сам готов был перевернуть весь мир, если ему дадут точку опоры.

– Какой великолепный вкус у этого вина, – похвалил он.

– Все для тебя, дорогой гость, – ответила Мина, – наливай еще. Не надо останавливаться на достигнутом.

– Спасибо, конечно. Но мне хотелось бы еще сохранить ясной свою голову.

– Иногда, даже просто сохранить голову уже много, – заметила Мина. – Как сказал поэт: «Иногда хорошо просто вернуться, довольствуясь возвращением вместо добычи» ^[24].