Онлайн книга «Милкино счастье»
|
– Пойдем. И чтобы более я не слышал твоих глупых сентенций. Когда они сели в экипаж, она все еще всхлипывала, а он выговаривал ей недовольным тоном. – Нашлась, падшая женщина! Придет время, я привезу тебя на экскурсию в бордель и покажу действительно падших женщин. Причем, разной степени падения. Так вот, дорогая, тебе до них еще падать и падать. И не смей так более говорить о себе! Ты для меня дорога во всех смыслах. Ты – моя женщина, и даже не женщина, а юная весталка. И таковой останешься навсегда. Твое лоно не исказят ни роды, ни худоба и истощение, ни лишняя полнота. Я буду тебя холить и лелеять, как никто и никогда… Я буду любить тебя как дочь, и как любовницу… Спроси любую, почти каждая мечтала бы о подобном «падении». Ты моя! Мила, ты слышишь меня? – Да… – Сядь ровно! Что ты снова сидишь на краю, словно бедная родственница? – Я не могу, – прошептала она. – Почему? – Там мешает… – О, господи. Я – болван! – он упал перед ней на колени и принялся целовать ее сомкнутые ноги и ладони. – Я хочу это убрать… – А вот это я тебе не позволю, – он встал с колен. – Сиди смирно и не ерзай. Мы скоро приедем. Они и вправду довольно быстро оказались возле кованых ворот того же ресторана. Он провел ее через пустой двор к черному входу. И снова мимо Людочки шныряли ловкие лакеи, снова она слышала торопливый говор за стенами кабинетов, звон посуды. Кто-то где-то пел приятным контральто. Кто-то играл в вист. Она шла, влекомая сильной рукой графа, цокая каблучками и шурша кружевом турнюра. – Твоя талия безумно тонка и без корсета, – шептал он на ухо. – У тебя божественное сложение, – его сильные пальцы крепко обхватывали талию. Легкая ткань почти не мешала трогать ее торчащие и тугие груди, скользить по соскам, сжатым от прохлады, царящей в каменном помещении ресторана. Она краснела, снова кружилась голова… Но мучили неприятные ощущения из-за того предмета, который он ввел в ее тело. Они вошли в кабинет. – Ну-с, «падшая женщина», садись, – он с легкостью отодвинул стул и плотоядно улыбнулся. Она села неуклюже, почти на бедро. – Садись, как следует, неженка… – Я не могу, как следует. Мне все там мешает, – она поморщилась. – Сядь, я тебе сказал. Я приказываю сесть ровно. Все твои жалобы и мелодраматические позы вызывают во мне лишь бурю страсти. Я сам едва терплю. Посмотри на него… – он скосил глаза на серую ткань вздыбленных в паху брюк. Он тоже не железный. И особенно он в сильном волнении тогда, когда ты вот так краснеешь и морщишься. О, какое это наслаждение, видеть твои, такие маленькие мучения… Тебе на самом деле это невыносимо? – Я просто хочу в уборную, – прошептала она. – Терпи. Тебе это кажется. Я ввел самую маленькую пробку. Что будет далее? К ним в кабинет постучал официант. – Войдите, – сказал граф. Официант был молодой и розовощекий. – Что прикажете, Ваше Сиятельство? – Принеси нам вина Sauvignon blanc, устриц, лимонов, икры и ваших фирменных булочек. Чуть позже, пожалуй, пирожное. Пусть приготовят Mille-feuille [15]. Официант кивнул головой и исчез. Граф подошел к Людмиле, взял ее за подбородок и поцеловал долгим поцелуем. На миг он слегка прикусил ей нижнюю губу. Слегка… Она в истоме закрыла глаза. Его дерзкая рука нырнула к ней под множество юбок, отогнула резинку панталон и проникла к припухшему лону. – Ты еще будешь утверждать, что тебе это доставляет муку, а вот твоя нижняя красавица дает мне иной ответ. – Что? – Она течет… У тебя промокли все панталончики, – шепнул он и укусил ее за мочку розовеющего ушка. Она вскрикнула от боли. – Тихо, тише… Будешь кричать, сюда сбежится вся обслуга. Ты же не хочешь этого… – Анатолий Александрович, я так не могу. Вы сводите меня с ума. Я сейчас лишусь чувств, – шептала она в ответ. – Сядь ровнее. Не ерзай. В двери снова постучали. Официант внес фарфоровое блюдо с устрицами, обложенное кусочками льда. По краю блюда лежали душистые, чуть зеленоватые лимоны. Была откупорена бутылка вина. Белое вино наполнило высокие хрустальные бокалы. В распоряжении любовников была свежая черная икра, уложенная в стеклянную икорницу, душистые, еще теплые булочки и лепестки масла, выложенные в виде хризантемы. Официант работал ловко, искоса он поглядывал на Людмилу. Как только за ним закрылись дверь, граф произнес: – Как ты думаешь, сколько ему лет? – Кому? – Этому славному малому, Ваньке. – Не знаю, – рассеянно протянула Людмила. – Может, двадцать или чуть больше. А что? – Да так. Он смотрел на тебя. – Вам показалось… – Мне ничего никогда не кажется. Я человек далекий от метафизики, даже в быту. Ешь устрицы и попробуй этого вина. Оно молодое, и привозят его из Франции. Лоза произрастает по берегам Луары. Ты географию хорошо учила? – Да… – Какая самая длинная река во Франции? – Луара? – Да… Надо четче отвечать учителю на вопросы, – он рассмеялся. – Ты так сейчас похожа именно на ученицу. Не хватало тебе только поднять ручку, встать и ответит урок без запинки. И я поставил бы тебе… Что бы поставил? И куда? Ах, да… Я поставил бы тебе хорошую отметку. Она улыбнулась вымученной улыбкой. – А если бы ты не выучила урока, я бы тебя наказал. Я бы снял твои панталончики и отшлепал по попочке. Ах, наша бедная попочка, она и так сегодня проходит экзекуцию, – Краевский упивался собственной иронией и распалял в себе неведомое доселе желание. – Хорошо, попочку мы оставим на десерт. Вечерний десерт. А накажем мы тебя сегодня иначе. Он обогнул стул Людмилы и подошел к ней вплотную. Пальцы коснулись крючков и легкой шнуровки, идущей ниже декольте. Он ослабил натяжение маленьких завязок, потянул вниз. Расслабленный ворот опал ниже плеч. Краевский потянул его еще. Через мгновение Людочка сидела обнаженная по пояс. – Что вы делаете, Анатолий Александрович?! Зачем вы сняли платье? Я же теперь почти раздета. А вдруг сюда кто-то войдет?! Например, официант, – ее лицо покрылось пунцовыми пятнами. Она стала спешно натягивать рукава. – Не смей трогать! – жестко возразил он. – Я желаю завтракать, лицезрея твои большие груди, плечи и талию. Ты будешь сидеть так до конца нашего завтрака. Я так решил. А теперь ешь. – У меня пропал аппетит, – прошептала она. |