Онлайн книга «Дочь убийцы»
|
– Знаешь, чем он занят, Грейс? – спросила старушка. – Ищет еду. – Верно, теперь у койотов время ужина – у них все по расписанию, как у нас, только им не нужны часы. Никто их не обслуживает, и они вынуждены есть все, что попадется. Поэтому они такие умные. – Знаю, – сказала Грейс. Она отодвинулась на несколько футов от шевелящихся губ Рамоны и попыталась снова погрузиться в свои мысли. * * * Иногда Грейс читала книги из шкафа в гостиной, по большей части в мягкой обложке – о преступлениях и следователях и о людях, которые влюблялись, потом расставались, а потом снова влюблялись. О значении большинства новых слов, которые ей попадались, она догадывалась сама, а если ей это не удавалось, то заглядывала в большой словарь Уэбстера. Бывало, что девочка читала словарь и просто так, находя там абсолютно новые слова. В доме был и телевизор. Она могла включать его, предварительно получив разрешение, но делала это редко, потому что телевизионные передачи были такими же скучными, как и школьная программа. Снаружи, слева от дома, имелась ровная площадка с разными качелями и детской горкой. На земле были расстелены резиновые маты, а сверху нависало огромное дерево, с которого все время падали листья. Часто Грейс подолгу качалась на качелях, воображая, что умеет летать, – до тех пор, пока Рамона не звала ее к столу или еще за чем-нибудь. Иногда ей приходила мысль спрыгнуть в самой верхней точке и посмотреть, что она будет чувствовать во время полета, а затем удара о землю, но девочка понимала, что это глупо, и заставляла себя выбросить из головы подобные мысли. За игровой площадкой, позади бывшего загона для коз, находился большой прямоугольный бассейн, который менял цвет, покрываясь зеленой слизью, как только температура воздуха повышалась, – независимо от того, сколько химикатов выливала туда рассерженная хозяйка. Зеленый цвет означал, что вода теплая, и в один из дней, когда пустыня раскалилась и сверкала, словно металл, Грейс спросила Рамону, можно ли ей искупаться. – В этом гороховом супе? – удивилась та. – Ты шутишь? – Нет. – Понятно. Если я тебе разрешу, власти округа решат, что я подвергла опасности твое здоровье. – Там микробы? – Ну, – сказала Стейдж, – пожалуй, нет. Только эта склизкая штука, водоросли, и кто знает, что там водится… – Водоросли – это растение, мэм. – И что? – Если оно не ядовитое, то никакой опасности нет. – Оно может быть ядовитым. – Ядовитые водоросли водятся в океане, они плохо пахнут, и они красные. Рамона пристально посмотрела на воспитанницу. – Ты разбираешься в водорослях? – Эта тема была две недели назад. Одноклеточные организмы. Глаза старушки округлились. – Господи, девочка!.. – Значит, можно? – Что? – Искупаться? – Ни в коем случае, даже не думай. Посмотри на эту пленку на поверхности. Непонятно, что там, на глубине, и если с тобой что-то случится, я попросту не увижу этого. Грейс пошла прочь от бассейна. – Ты на меня сердишься? – крикнула ей вслед Рамона. – Я просто выполняю свои обязанности, забочусь о тебе. Девочка остановилась и повернулась к ней, понимая, что должна радовать ее, потому что это самый лучший дом из всех, где она была. Никто ее не беспокоит, и она много времени может проводить одна. – Конечно, нет, миссис Стейдж. Я понимаю. Рамона, прищурившись, смотрела на нее, а потом заставила себя улыбнуться. – Я ценю ваше понимание, мисс Блейдс. * * * На следующий день Рамона окликнула Грейс, когда та выходила из дому после занятий. – Все еще хочешь искупаться? Я тут кое-что разузнала… Ты права – опасности нет, просто неприятно, но если это тебя не беспокоит и ты не пойдешь на глубину, а я буду рядом… – Не беспокоит. – Не тешь себя надеждами, Грейс, – я буду наблюдать за тобой, как ястреб, а ты должна все время оставаться на поверхности. Я не шучу. Не нырять, не опускать голову, даже ни на секунду, хорошо? – Хорошо. Стейдж пожала плечами. – Отлично. Я не понимаю, зачем тебе это нужно, но это твой выбор. Кроме того, ты возьмешь старое грубое полотенце с дырками, потому что я не хочу, чтобы эта гадость испортила мне новые полотенца. – Серое? – Прошу прощения? – Серое полотенце, которое вы держите в шкафу для белья, но никогда не используете? – Совершенно верно, – сказала Рамона. – Ты все замечаешь, да? – Нет. – А чего ты не замечаешь? – Если я не замечаю, то не могу этого знать. Некоторое время хозяйка ранчо пристально рассматривала ребенка, теребя свои длинные седые волосы. – Железная логика, – сказала она. – Это становится интересно. Профессор не приехал ни в этот день, ни на следующий. И еще двадцать дней. – Прости, напрасно пробудила в тебе надежды, но его пригласили в еще одну поездку, – рассказала миссис Стейдж. – Ладно, – сказала Грейс. Ее волновало не так уж много вещей. И все они не были связаны с другими людьми. * * * Однажды утром, спустившись к завтраку, Грейс увидела, что рядом с Рамоной за кухонным столом сидит и пьет кофе огромный человек. Таких великанов она в жизни не видела. Он был довольно старым, но моложе миссис Стейдж. Пальцы, которыми он держал кружку, были такими толстыми, что полностью закрывали ручку. Большими у него были даже волосы – высокая копна темно-серых прядей, торчавших во все стороны. Когда он встал, то заслонил собой почти всю комнату, и Грейс подумала, что его голова может стукнуться о потолок. Но потом она поняла, что ошибалась, – до потолка гость не доставал. Однако все равно был огромным. – Проснись и пой, Грейс! Это профессор Блюстоун, – сказала Рамона. – Привет, – поздоровалась девочка тихим, милым голосом, который научилась использовать при разговоре с незнакомыми людьми. – Привет, Грейс. Я Малкольм. Извини, что без предупреждения, – ответил мужчина. И улыбнулся. Блейдс посмотрела на стол. Рядом с привычным тостом, джемом и «резиновыми» яйцами располагалась стопка блинчиков и бутылка кленового сиропа в форме медведя. Увидев сироп, девочка подумала, что этот огромный человек похож на медведя – крупное круглое лицо, большие карие глаза, длинные толстые руки, свисавшие по бокам… Его одежда еще больше усиливала сходство с медведем: мешковатый пушистый свитер коричневого цвета, очень широкие серые штаны и коричневые туфли, носки которых вытерлись и стали рыжими. |