Книга Родной берег, страница 73 – Уильям Николсон

Мужчины закурили. Джеральдина едва притронулась к бокалу. Заметив Колина Рейда из лондонской «Дейли телеграф», Алан представил его своей компании.

– Колин настоящий эксперт, – сказал он, – изучал мусульманскую культуру на Среднем Востоке. Даже Коран на арабском читал. Правильно говорю, Колин?

Тот усмехнулся:

– И не один раз. Никому не говорите, но Коран я знаю лучше, чем Мухаммед Али Джинна.

– Что за Джинна? – удивилась Джеральдина.

– Лидер мусульманского движения, – объяснил Ларри.

– Расскажите-ка нам, – Алан вновь обратился к репортеру, – вражда между мусульманами и индусами только из-за религии или есть что-то еще?

– Вопрос непростой, – развел руками Колин Рейд.

– Разумеется, в религии всегда есть что-то еще, – заметил Руперт. – Религия не сводится к праздникам и ритуалам. Это наш взгляд на жизнь.

– Вот, например, – азартно подхватил Алан, – среди нас есть верующие люди. Руперт и Ларри вместе учились в католической школе. Полагаю, к вашей компании можно отнести и Джеральдину.

– Естественно, – улыбнулась та. – Как и всех лучших людей.

– Но Руперт абсолютно прав, – продолжал Колин Рейд. – Религия в большей степени определяется самосознанием и традициями, чем догматами. И боюсь, что в этой стране люди разной традиции с каждым днем все больше отдаляются друг от друга.

И они с Аланом и Рупертом принялись обсуждать лидеров националистов и их возможные точки соприкосновения. Джеральдина, сидевшая рядом с Ларри, повернулась к нему и тихонько спросила:

– Руперт и в школе был всезнайкой?

– Наверняка, – усмехнулся Ларри, – но я не слишком хорошо его знал. Вообще-то он не особенно любил рассказывать о себе. Мы учились вместе, но он был на класс старше.

– Полагаю, вы тоже уже не верите в Бога?

– Пока еще верю. А что, уже не следует?

– У меня сложилось впечатление, что из Даунсайда выходят либо монахами, либо атеистами.

– Нет, я по-прежнему верую, хоть и запутался.

– Я тоже, – кивнула Джеральдина. – Считайте меня занудой, но мне нравится, когда есть правила. Рыба по пятницам. Воскресная месса. Молитвы на ночь.

– Просто мы к этому привыкли, – сказал Ларри.

– Нет. Руперт прав. Суть в том, как ты смотришь на жизнь. Стоит понять, что для тебя в ней правильно, и ты начинаешь к этому стремиться. – Она прикрыла рот ладонью, будто спохватившись, что сболтнула лишнее. – Простите. Я слишком серьезна. Как это неприлично! – Но глаза у нее смеялись.

– Это я вас спровоцировал. Мы оба виноваты.

– А все оттого, что эти невежи завели разговор об индийской политике. Фэй, – обратилась она к жене Алана Кемпбелл-Джонсона. – Куда ты спрятала детей?

– Детей? – Фэй сонно заморгала. – Собираюсь увезти их в Шимлу, подальше от жары.

– Они такие лапочки! В самолете был сущий ад, но они себя прекрасно вели. Фэй, тебе пора спать. Как и мне, сказать по правде.

Ларри был очарован тем, как элегантно держалась Джеральдина. Как ему, оказывается, не хватало женского общества. И в особенности легких разговоров о серьезных проблемах. К тому же он, похоже, нравился Джеральдине.

Когда все уже разошлись, она сказала Ларри: «Я так рада, что вы здесь. Руперт больше не желает посещать мессу. Называет себя философом, но, насколько я понимаю, он вообще ни во что не верит».

* * *

В следующее воскресенье Ларри сопровождал Джеральдину в собор Святейшего Сердца Иисуса на Коннот-Плейс – своеобразное здание в итальянском стиле, построенное всего за пару лет до войны. Внутри – скругленные арочные своды, длинный неф, запах горящих свечей и полированного дерева, как в любой католической церкви на земле. Джеральдина преклонила колени рядом с Ларри, ее лицо наполовину скрывала черная кружевная накидка. Молитвы она шептала, как все католики, – привычно и отрешенно. В конце концов вызубренные слова на латыни превращаются в непонятные заклинания. Но и это Ларри нравилось. Месса в Дели ничем не отличалась от мессы дома. Воздетые к небу руки священника, его облачение, острый запах ладана, звон колокольчика – с тем же успехом все это могло быть и в Кармелитской церкви в Кенсингтоне, и в аббатстве Даунсайд, и в церкви Святого Мартина в Бельнкомбре.

После мессы шофер, дожидавшийся на солнцепеке, повез их назад по новым широким улицам столицы. Казалось, что Нью-Дели выстроен для великанов, просто они еще не приехали.

– Или, – продолжил Ларри, – они сами построили город. А потом бросили. Как Фатехпур-Сикри.

О Фатехпур-Сикри Джеральдина ничего не знала.

– Первая столица Великих Моголов. Город строили при Акбаре Великом, почти пятнадцать лет. А потом, спустя еще десять лет, оказалось, что воды в той местности на всех не хватает, и город пришлось бросить. Почти четыре века им владели лишь солнце и ветер.

– Он все еще цел?

– О да, он сохранился. Там никто не живет, но люди приезжают.

– Я бы туда съездила.

– Думаю, путь неблизкий.

В открытое окно Джеральдина смотрела на мрачно-величественные здания нового города.

– Полагаю, это тоже строили лет пятнадцать.

– Около того, – ответил Ларри. – И вот уже мы собираемся бросить его.

– По крайней мере, после нашего ухода он не опустеет.

– Наоборот, оживет.

Помолчав, Джеральдина спросила:

– Зачем вы сюда приехали, Ларри?

– Знаете, как бывает? В жизни случаются поворотные моменты. Думаю, мне просто повезло вовремя наткнуться на Руперта.

– Думаете, это везение?

– А что, вы в везение не верите?

– Не знаю, во что я верю. В конце концов… – Джеральдина умолкла: не осеклась от волнения, а выдержала любезную паузу. – Разговор о Боге вас не смутит?

– Конечно нет. Ведь сегодня воскресенье.

– Что ж. Если верить, что Господь помнит о вас, тогда ничего не происходит беспричинно. Даже беды случаются с какой-то целью, как ни тяжело принять это в минуты скорби.

– Да. – Ларри задумался. – Но ведь тогда получается, сами мы ничего не решаем?

– Я считаю, наш долг поступать правильно, насколько это возможно. И подчиняться Божьей воле. Если это подразумевает страдания, пусть будет так.

Последние слова она произнесла так тихо, что было ясно – речь идет о ее недавнем личном опыте.

– Сочувствую вашему горю, – сказал Ларри.

Она обернулась и посмотрела на него внимательным, испытующим взглядом, словно предупреждая: не шути со мной.

– Я была несчастна, – ответила она, – но не более того. Они вышли из машины у северного входа в резиденцию вице-короля. Джеральдина задержалась поблагодарить шофера. В столовой для персонала еще не кончился завтрак.