Книга Родной берег, страница 75 – Уильям Николсон

– Мы маленькие люди, живущие во имя великой цели, – заявил Неру, – но отсвет ее величия падает и на нас.

Наконец вернувшись в машину, Маунтбеттен тяжело вздохнул:

– Не хотелось бы пройти через все это еще раз. – И добавил: – Все-таки пандит Неру – один из величайших людей планеты.

После сенсационного обнародования судьбоносной даты Маунтбеттен распорядился напечатать календари и раздать всем сотрудникам. В каждой клеточке было указано, сколько дней остается до передачи власти. Сам вице-король и его ближайшие помощники, включая Алана Кемпбелл-Джонсона на время, пока декларация о независимости Индии проходит через британский парламент, улетели в Лондон для консультаций.

У оставшихся работы поубавилось. Джеральдина Бланделл напомнила Ларри об обещании показать Фатехпур-Сикри. Саид Тархан, услышав их разговор, заявил, что отлично знает историю моголов и с радостью покажет им интересные места. Руперт Бланделл собрался было составить им компанию, но передумал, когда выяснилось, что сначала придется четыре часа трястись в машине, а потом бродить по городу, где нет ни ресторанов, ни гостиниц.

– Жара адская, – предупредил он. – Вы пожалеете.

– Я хочу увидеть заброшенный город, – упрямо улыбнулась Джеральдина. – Может, другого шанса уже не будет.

* * *

По совету Тархана они отправились пораньше, выехав из Дели в семь утра, прихватив еду для пикника, флягу воды и бутылку ливанского вина. Тархан в качестве гида уселся на переднем сиденье рядом с водителем. Ларри и Джеральдина расположились позади.

По случаю жары Джеральдина надела легкое хлопчатое платье без рукавов, и теперь Ларри остро ощущал близость ее золотистой кожи. Вспомнилась обнаженная Нелл посреди студии, а потом – в его объятиях, в зеленом свете лондонской комнатушки. Джеральдина всю дорогу смотрела в окно и расспрашивала Тархана обо всем, что видела. Но Ларри казалось, она прочла его мысли – судя по тому, как время от времени натягивала платье на голые колени.

– Женщины с корзинами на головах, – спросила она у Тархана, – далеко им приходится так идти?

– Многие мили, – объяснил тот, – возможно, весь день. Они несут фрукты на продажу. И будут идти, пока не распродадут.

В какой-то момент из-за дома на дорогу прямо перед ними вырулил молодой парень на велосипеде и от удара машины вылетел из седла. Водитель, ударив по тормозам, выскочил на дорогу.

– Бедный мальчик! – вскрикнула Джеральдина. – Как он?

У них на глазах водитель оттащил велосипедиста на обочину и принялся лупить по голове.

– Нет! – вырвалось у Джеральдины.

– Не вмешивайтесь, – предостерег Тархан.

Водитель вернулся, качая головой.

– Чертов идиот, смотреть надо, куда едешь, – проворчал он. – Прошу прощения, господа.

– Мальчик не пострадал? – спросила Джеральдина, когда машина тронулась с места.

Парнишка уже взбирался на велосипед.

– Это Индия, – объяснил Тархан.

Некоторое время Джеральдина молчала. А когда заговорила, стало очевидно: эпизод заставил ее призадуматься.

– Хотела бы я знать, правда ли мы для Индии такое благо. Интересно, какой стала бы эта страна без нашего вмешательства?

– На этот вопрос нам уже не ответить, – отозвался Тархан с переднего сиденья.

– По-вашему, Саид, нам стоит уйти из Индии? – спросил его Ларри.

– Без сомнения. Но, знаете, для многих это не будет радостью. Я моряк. Меня с детства учили уважать нашу большую родину. Такие вещи нелегко отбросить. С другой стороны, когда я слышу, что британцы великодушно возвращают нам свободу, мне хочется спросить: простите, но по какому праву вы у нас эту свободу отбирали?

– О правах тогда речи и не шло, – заметил Ларри, – только о власти.

Теперь они ехали по выжженной бурой земле с редкими зелеными пятнами невысоких деревьев. Начало припекать, пыльный и жаркий воздух врывался в открытые окна.

– Я ничего не понимаю во власти, – сказала Джеральдина. – И зачем войны, тоже не понимаю. Неужели в мире недостаточно страданий?

– Когда доберемся до Фатехпур-Сикри, поймете, – пообещал Тархан. – На триумфальной арке вырезаны слова Иисуса: «Этот мир – лишь мост. Пройдите по нему, но стройте на нем жилища».

– Где это Иисус такое говорил? – удивилась Джеральдина.

– Я думал, Акбар Великий был мусульманин, – сказал Ларри.

– Он и был.

Пока машина петляла по ухабистой дороге, Джеральдина задремала, и ее правая рука соскользнула Ларри на бедро. Он взглянул на лицо Джеральдины. Веки опущены, рот слегка приоткрыт. Она умудряется выглядеть свежей и хорошенькой даже в раскаленной машине.

Дорога впереди растрескалась от солнца. Машина подскочила на глубоком разломе, и Джеральдина проснулась.

– Почти приехали, – сказал Ларри.

Они затормозили в тени раскидистой ашоки. Тархан, Ларри и Джеральдина вышли в палящий полдень. Джеральдина в соломенной шляпе и темных очках была похожа на кинозвезду. Тропа вела в проем разрушенной стены. К ним, ковыляя, подошел пожилой мужчина в выгоревшей рубашке цвета хаки, что-то сказал Тархану, энергично тряся головой, и удалился.

– Кроме нас, здесь никого, – объяснил Тархан. – Он сказал, мы храбрые.

За проемом внезапно открылся вид на заброшенный город. Дворцы были сложены из того же красного песчаника, на котором стояли; казалось, они высечены прямо из него. Купола и крыши с башенками тянулись к небу, опираясь на тонкие колонны. Пронизанные светом, массивные здания казались невесомыми.

– В прежние времена этот город был больше Лондона, – рассказывал Тархан, с удовлетворением глядя на изумленные лица своих спутников, – и куда величественнее. На верность Акбару Великому присягнуло больше ста миллионов человек в те времена, когда у вашей Елизаветы едва набиралось три миллиона подданных.

Он вел их по пыльной площади, вымощенной светлым камнем, в центре которой был выложен крест из красного песчаника.

– Это площадка для пачиси, – пояснил Тархан. – Знаете такую игру? Она похожа на вашу лудо. Только во времена Акбара вместо фишек использовали людей.

– Невероятно, Саид! – воскликнул Ларри. – Как это все могло сохраниться?

– Полагаю, из-за сухости климата. Это Диван-и-Ам, дворец общественных приемов. А то пятиэтажное здание – Панч-Махал, там жили придворные дамы.

– Насколько город велик?

– Около четырех квадратных миль. Но идите сюда. Вот что я хочу вам показать.

Тархан подвел их к массивному квадратному зданию с четырьмя башенками по углам. Каждая из них была увенчана резным куполом на тонких колоннах.

– Проходите внутрь, в тень.

В каждой из четырех стен имелась широкая дверь. Огромное пространство внутри не было разбито на залы. Лишь гигантская, покрытая резьбой колонна возвышалась в самом центре.