Книга Темные не признаются в любви, страница 26 – Лана Ежова

Первый ее номер я держалась, а вот к началу второго терпение испарилось.

Чудесный голос, приятная внешность — и при таких данных скучная манера исполнения. Пение выходило пресным, зрители позволяли себе разговаривать и есть, тогда как дедушка твердил, что это крах для лицедея. Будь моя воля, я сопроводила бы выступление легкой иллюзией: туман, блуждающие огоньки и меняющее цвет платье на исполнительнице.

А впрочем, что мешает это сделать? Мне заплатят за один сольный номер, но кончики пальцев чесались, прося сотворить хоть что-нибудь из любви к искусству.

И я не удержалась.

К началу припева по сцене пополз молочный туман, который мерцал, будто кто-то рассыпал в нем бриллианты. Голубые «стрекозы» резво носились над сценой, неотвратимо собираясь вокруг певицы. А она, закрыв глаза, все пела о неразделенной любви, из-за которой утратила ориентиры на дороге жизни и теперь просила у богини Матери знак.

Песня завершалась, девушка открыла глаза и… чуть не сбилась, увидев, что творится вокруг. А когда из тумана соткалась призрачная фигура широкоплечего мужчины, она и вовсе чуть не спрыгнула со сцены в испуге.

Ой-ой, Грегерсон меня убьет… Или нет?

Певица справилась с удивлением — и даже протянула посланному богиней «знаку» руку. Призрачные пальцы эфемерного мужчины переплелись с настоящими девичьими — и туман скрыл сцену. Песня и музыка оборвались.

Тишина накрыла зал колпаком. Давелийская высшая аристократия при желании могла видеть сквозь иллюзии, но не думаю, что они пользовались своим умением сейчас. Слишком неожиданным оказалось мое вмешательство и оттого ошеломляющим. Уверена, они просто смотрели и слушали.

Зрители очнулись и одарили певицу аплодисментами. Бурными, громкими, гораздо громче, чем раньше.

За кулисы скользнула тонкая девичья фигурка.

— Вы — иллюзионист? — Певица, окинув всех присутствующих быстрым взглядом, безошибочно обратилась ко мне, наверняка единственной, кто ей не знаком.

— Я… Извините, если помешала.

— Нет! — Ее лицо озарила солнечная улыбка. — Мне понравилось. Удачи вам!

Лишь после искреннего пожелания я вспомнила, что вообще-то и мне пора на сцену, которую сейчас скрывала темнота.

Как удивить пресыщенных аристократов, притом из Давслии, да вдобавок воинов? Я сомневалась, что поразить получится — не тот пока уровень, а вот развлечь — в моих силах.

Сделав шаг на темную сцену, я отпустила подготовленную иллюзию и из творца превратилась в зрителя.

…Слабый свет. Тусклое утро. Дымка тумана еще тает и продолжает укрывать мощенную серым камнем площадь прозрачной вуалью. Ветер гонит сухую листву…

Шелест заполнил зал. Легкое дуновение коснулось волос зрителей. Почти никто не заметил, кроме принца и его компании — мужчины напряглись, взглядами ища возможную опасность.

…Двое против одного. Неприятные субъекты с явно бандитскими рожами, маг с энергошаром и мечник, преградили путь мужчине в сером пальто и черной полумаске.

Из рукавов верхней одежды одиночки выскальзывают черные дымчатые змеи и обращаются хлыстами. Их гибкие основы кажутся лентами тьмы, которая послушно опускается к ногам хозяина в ожидании битвы.

Первый бандит швыряет энергошар — в полете он разделяется еще на три. Воин в маске скрещивает хлысты перед собой — образовавшийся щит поглощает смертельные снаряды.

С бешеным рыком вперед бросается мечник. Пламя на его клинке вспыхивает алым, увеличиваясь в размерах. Его гудение заглушает остальные звуки. Мечник растопыривает пальцы свободной руки — на кончиках каждого зажигаются огоньки. Взмах — и пять оранжевых нитей прошивают воздух…

Из-за страшного свиста закладывает уши. В зал вкрадывается запах гари.

Я увидела, как настороженно озирается компания принца Валианта, и приглушила неприятный запах. Не хватало еще, чтобы зрители рванули прочь, решив, что горит клуб.

…Воин в маске вскидывает плети на уровень груди и, крутнувшись вокруг оси, превращается в живой черный вихрь. Взмывшие вверх ленты тьмы поглощают огненные нити. Не останавливаясь, темный ураган стремится вперед, поглощая и уничтожая все, чем его щедро атакуют.

Скорость нереальна, глаза не различают, где человек, а где его хлысты. Словно он сам стал смертельно опасной стихией.

Мечника обвивают призрачные путы тьмы, скрывая с глаз свидетелей. Спеленатое тьмой тело падает.

Второй бандит направляет поток сырой силы, которая крушит все на своем пути: выдергивает фонари, кусты и лавочки, вздыбливает камни на площади.

Воин в маске, вновь став человеком, бросается силовому потоку навстречу. Хлысты мелькают, вырисовывая горизонтальные восьмерки. Ленты тьмы увеличиваются, множатся — плети становятся семихвостыми.

Небо темнеет. Улицу накрывает кромешная тьма. Миг тишины…

Зрители зачарованно застыли. Лишь мужчина, сидящий справа от принца Валианта, подался вперед, внимательно вглядываясь в то, что происходило на сцене. Зализанные назад черные волосы, круглые очки, усики — он казался забавным, но я бы не рискнула смеяться над темным.

…Грохот, рык, стоны… И снова тишина. Оглушающая. Давящая.

Тьму рассекают багровые росчерки молний. Небеса проясняются. На площади остается один — спокойный, величественный и могущественный мужчина. Победитель. Воин в маске…

Иллюзия свернулась. Отступив в тень кулис, я замерла. Очкастый спутник принца смотрел на меня не мигая. Как будто яркая иллюзия не завладела всем его вниманием и он оставался в полной боевой готовности.

Шквал аплодисментов вырвал из ступора — я шмыгнула за кулисы.

И прямо в руки Арка Грегерсона.

— Блестяще! — искренне воскликнул он. — Не просто картинка и звуки, но и запахи… Настоящий эффект присутствия.

Я растерялась — уж от кого от кого, а от него не ждала похвалы.

— Спасибо, рада, что вам пришлось по вкусу.

Некоторым артистам клуба явно тоже хотелось поделиться впечатлениями или что-то спросить, но они стеснялись подойти.

Грегерсон заметил ажиотаж и, велев продолжать выступления согласно очередности номеров, вернулся ко мне.

— Элли, пойдемте, я провожу вас.

Сейчас мне вручат гонорар! И я смогу вернуться в свою комнату, проведя всего лишь одну ночь в компании Мадлен!

Мысль о вознаграждении согрела, оказавшись приятнее, чем бурные овации. Возможно, потому что ими я успела насладиться, когда выступала с дедом перед его коллегами и учениками, а потом уже учась в КУМе?

Мы успели выйти в холл, как нас догнал давелиец из свиты принца.

— Мастер, — почтительно обратился он к Грегерсону, — принц Валиант желает поговорить с вами и магичкой грез. Вас ждут в кабинете.