Книга Святой язычник, страница 11 – Михаил Деревянко

Анна, несмотря на кроткий нрав, всегда находила возможность избежать участия в интригах. Видимо, на матери было столько грехов, что дочери уже ничего не осталось. Спартанцы отучали своих детей от алкоголя, показывая им мертвецки пьяных илотов. Императрица собственным негативным примером воспитала в принцессе абсолютное неприятие зла, неспособность совершить или даже помыслить что-то скверное или недостойное. Все обитатели ада, вместе взятые, вряд ли смогли бы вызвать у принцессы большее отвращение, чем образ родной матери. Как это ужасно! Как можно не любить человека, родившего тебя? Это же страшный грех!

Но Анна ничего не могла поделать с собой. Она даже переселилась из Влахерны, загородной императорской виллы, где жила Феофано, в Большой дворец к братьям Василию и Константину. Правда, видела она их редко. Константина ничего не интересовало, кроме развлечений, а Василий почти всегда был занят важными государственными делами. Братья-императоры были такими же разными, как дочь и мать.

Анна тряхнула головой, словно отгоняя от себя мрачные воспоминания, и решила во что бы то ни стало избавиться от скуки. Она попыталась читать. Однако ни мудрые мысли Платона, ни любимые ею стихи Иоанна Геометра, ни даже совершенная поэзия Гомера почему-то не занимали ее. Принцесса взялась за вышивание, но через минуту забыла, какой узор задумала. К тому же она уколола палец.

Тогда Анна прибегла к последнему средству. Афонские монахи научили ее самой простой и сильной молитве.

– Господи Иисусе, Сыне Божий, спаси мя грешную, – закрыв глаза, несколько раз произнесла Анна, но на этот раз и молитва не помогла.

Обессиленная принцесса упала в кресло и тихо заплакала. В таком состоянии ее и застала лучшая подруга Анастасия. Сделав вид, что не замечает слез принцессы, она весело воскликнула:

– Слышала новость?

– Нет, – вяло ответила Анна.

– Как можно так отвечать! Ведь я еще не сказала, что имею в виду.

– Я не слышала никаких новостей.

Анастасия в притворном ужасе схватилась за голову:

– Да что ты! Вся столица только об этом и говорит.

– И о чем же? – слегка заинтересовалась принцесса.

– О сокровищах! Таких чудес империя еще не видела.

– Не может быть, – не поверила Анна, – в Греции все есть, а тем более в Византии.

– Не спорю, теперь они, конечно, есть, раз их сюда завезли.

Анна легкой улыбкой оценила шутку подруги и спросила:

– И что же это за сокровища?

– Толком никто ничего не знает. Одни говорят о драгоценностях из невиданных камней, другие – о белых лисьих мехах, третьи – о светящихся изделиях из янтаря. Мол, весь корабль ими завален.

– Какой корабль?

Анастасия всплеснула руками:

– Так ты и этого не знаешь! Ну так слушай. Говорят, что корабль принадлежит какому-то очень богатому и знатному купцу из Руси. Так сейчас называют страну, где живут гипербореи.

– Фи, – презрительно фыркнула принцесса, – обыкновенные варвары. Что они могут привезти? Они все такие грязные и чумазые.

– Что правда, то правда, – вздохнула Анастасия. – Но этот, говорят, молод и красив.

– Никогда не поверю: варвар – он и есть варвар.

– А я бы посмотрела, – мечтательно закатила Анастасия глаза.

– На купца или на сокровища?

– И на то, и на другое.

Анна весело рассмеялась:

– Конечно, сходи. Потом мне все расскажешь.

– Нет, нет, без тебя мне будет скучно, – запротестовала подруга, – только вдвоем.

– Но я не могу.

– Почему же?

– Я не готова, я не собрана. Посмотри на мои волосы. Понадобится уйма времени, чтобы сделать из них нормальную прическу. Я уже не говорю о прополоме ^[4]. К тому же я не люблю официальные пышные выезды с кучей слуг. Они меня ужасно утомляют.

– Дорогая, только скажи, и я соберу тебя за пять минут.

– Ты смеешься надо мной!

– Нисколько: вспомни наши игры в переодевания.

У принцессы радостно заблестели глаза. Как она могла забыть? То в обличье служанок, то под видом торговок, то в наряде гетер нередко гуляли они по улицам Константинополя, от души веселясь и развлекаясь. Поэтому Анна радостно воскликнула:

– Анастасия, ты просто умница! Что бы я без тебя делала?

Великий князь влюбился в Царьград с первого взгляда. Его спутники сразу устремились в лупанарии, как называли здесь дома любовных утех. Забытый всеми Владимир и не заметил, как остался один, заглядевшись на великолепную квадригу, привезенную из Рима. Задрав голову, бродил он по Месе, главной улице города, любуясь ее огромными, вымощенными мрамором площадями и форумами. На них размещались прекрасные дворцы и портики, стелы и статуи, храмы и базилики. Великий князь не мог ими налюбоваться, но увидев скульптуру обнаженной богини, так и застыл с открытым ртом. Из состояния экстаза его вывел задорный детский голосок:

– Что, нравится?

Владимир с трудом оторвал взгляд от статуи и увидел перед собой хрупкого мальчика. Ребенок говорил по-гречески, но Великий князь хорошо понимал его, так как этому языку его обучила гречанка Мария.

– Да, – ответил Владимир и неожиданно спросил: – А это, случайно, не принцесса Анна?

Улыбнувшись, мальчишка отрицательно покачал головой.

– Жаль, – вздохнул Великий князь, – но мне все равно хотелось бы узнать ее имя.

– Афродита.

– И где она живет?

Улыбка на лице ребенка стала еще шире.

– На Олимпе.

– Это далеко?

– Не близко.

– И кто она такая?

– Богиня.

– Врешь, – не поверил Владимир, – ни боги, ни богини не бывают такими красивыми.

Он представил грозного Перуна, мечущего молнии, страшенную Бабу-ягу, ужасного Кощея Бессмертного, безобразных кикимор, уродливых леших и убедительно добавил:

– Боги держат людей в страхе. А тут такие прелести! Кто же их испугается?

– Прелестей или богов? – попросил уточнить мальчик.

– Ну не прелестей же.

– Почему? – спросил мальчик.

– Они созданы для наслаждения.

– Тогда богов тем более не надо бояться.

– Почему? – в свою очередь спросил Владимир.

– Они создали нас.