Онлайн книга «Долгая долина»
|
– А что там, за горами? – однажды спросил Джоди отца. – Опять горы, наверное. А что? – Ну а за ними? – Тоже горы. А что? – Все время горы – без конца и края? – Ну нет, конечно, потом начинается океан. – А в горах что? – Обрывы да скалы, сухая трава да кусты. – А ты там бывал? – Нет. – Ну а кто-нибудь другой? – Кое-кто бывал, пожалуй. Это очень опасно: всюду обрывы и ужасная сушь. Я читал, что в горах округа Монтерей больше неизведанных земель, чем во всех Штатах. – Отец как будто гордился этим. – А за ними, выходит, океан? – Да, в конце – океан. – Ну а что же тогда между? Кто это знает? – не унимался мальчик. – Мало кто знает, но ничего хорошего там нет. Одна сушь, обрывы да кусты, воды никакой. А чего ты так интересуешься? – Вот бы туда поехать! – Зачем? Ничего хорошего там нет. Джоди ему не поверил: в горах непременно должно было быть что-то прекрасное и таинственное. В глубине души он знал, что это так. Потом он задал тот же вопрос матери: – А ты знаешь, что там – в горах? Она посмотрела на него, потом обратно на дикие горы. – Мишка там. – Какой еще мишка? – Ну, который в горы пошел и ничего не нашел. Потом он спросил Билли Бака, папиного помощника на ферме, не может ли в горах быть затерянных городов, но тот согласился с отцом Джоди: – Вряд ли. Чем бы там люди кормились? Разве что местные жители едят камни. Других сведений о горах Джоди так и не получил, и оттого они стали еще милее его сердцу – и страшнее. Он часто представлял себе бесконечные горные кряжи, следующие один за другим до самого океана. Розовые на рассвете, они так и манили Джоди к себе, а залитые вечерним багрянцем – цветом отчаяния, – наоборот, страшили. Они становились такими далекими и отрешенными, что их невозмутимость только пугала. Джоди повернулся к горам Габилан на востоке – они были веселые и жизнерадостные, с горными фермами промеж складок и соснами на вершинах. Там жили люди, а на склонах некогда кипели сражения с мексиканцами. Потом Джоди на секунду перевел взгляд обратно, на Великие горы, и невольно содрогнулся: так разительно они отличались от всего остального. У подножия холма, где примостилась их ферма, было солнечно и безопасно. Домик сверкал побеленными стенами, а конюшня была коричневая и теплая. Рыжие коровы на дальнем холме жевали траву, постепенно продвигаясь на север. Даже темный кипарис у барака был родной, привычный и никакой угрозы не таил. Куры быстрыми вальсирующими шажками мерили пыль на скотном дворе. Тут Джоди случайно заметил какое-то движение. С вершины холма, по дороге из Салинаса, медленно брел человек. Двигался он явно в сторону их фермы. Джоди встал и тоже пошел к дому: если к ним гость, он хотел знать, кто это. К тому времени, когда мальчик добрался до дома, незнакомец преодолел только половину пути: высокий худощавый человек с невероятно прямой спиной. Джоди понял, что это старик, только по отрывистому стуку его башмаков о дорогу. Путник подошел ближе, и тогда стало видно, что он одет в синие джинсы и куртку из той же ткани. На ногах у него были грубые рабочие башмаки, на голове – изношенная ковбойская шляпа. На плече он нес джутовый мешок, доверху чем-то набитый. Лицо у него было темное, цвета вяленой говядины, а усы – голубовато-белые на темной коже – свисали чуть не до подбородка. Из-под шляпы торчали такие же белые волосы. Кожа плотно обтягивала скулы, нос и подбородок, так что они казались тонкими и хрупкими. Глаза были большие, глубоко посаженные, с плотно натянутыми поверх веками. Радужная оболочка и зрачки были одинаково черные, а белки – коричневатые. Никаких морщин на его лице Джоди не заметил. Куртку старик застегнул под самое горло, как делают люди, у которых нет внизу рубашки. Из рукавов выглядывали сильные костлявые запястья и твердые сучковатые кисти, похожие на ветви персикового дерева. Ногти были плоские, тупые и блестящие. Старик приблизился к воротам и, перекинув мешок за спину, обратился к Джоди. Его губы слегка дрожали, а голос был тихий и безразличный: – Ты здесь живешь? Джоди оробел. Он обернулся, посмотрел на дом, потом на конюшню, где работали сейчас его отец и Билли Бак. – Да, – ответил он, не дождавшись помощи ни с той ни с другой стороны. – Я вернулся, – сказал старик. – Меня зовут Гитано, и я вернулся. Джоди не мог взять на себя такую ответственность. Он резко развернулся и побежал в дом за помощью. Дверь-сетка хлопнула у него за спиной. Мать была на кухне: чистила шпилькой забитый дуршлаг, сосредоточенно прикусив нижнюю губу. – Там старик! – взволнованно крикнул Джоди. – Какой-то пайсано! Говорит, что вернулся. Мать отложила дуршлаг и заткнула шпильку за раковину. – Ну, что еще стряслось? – терпеливо спросила она сына. – Там снаружи старик. Пойдем! – И чего же он хочет? – Она сняла фартук и пригладила пальцами волосы. – Не знаю. Он пришел по дороге. Мать расправила складки платья и вышла на улицу, Джоди за ней. Старик так и стоял у ворот. – Да? – обратилась к нему миссис Тифлин. Гитано снял черную шляпу и, взяв ее обеими руками, прижал к груди. – Меня зовут Гитано, и я вернулся, – повторил он. – Вернулись? Куда? Все его прямое, как штык, тело немного подалось вперед. Правая рука описала широкий круг, в который вошли холмы, поля на склонах и горы, и легла обратно на шляпу. – На свою ферму. Я здесь родился, и мой отец тоже. – Здесь? – вопросила миссис Тифлин. – Неправда, ферма у нас не старая. – Нет, там! – Гитано указал на западные горы. – По ту сторону. В доме, которого давно нет. Наконец она сообразила, что он имеет в виду. – А, в глинобитной хижине, которую смыло? – Да, сеньора. Когда ферма разорилась, глину на нашей хижине перестали обновлять, и дожди ее размыли. Мама Джоди немного помолчала – ее разум заняла странная тоска по отчему дому, – но она быстро ее прогнала. – Ну и что тебе нужно, Гитано? – Я буду жить здесь, – тихо ответил он, – пока не умру. – Но нам помощники не нужны. – Да я и работать больше не могу, сеньора. Разве что коров доить или кур кормить – на другое сил нет. Я поживу тут, пока не умру. – Он положил мешок на землю. – Это все мои вещи. Миссис Тифлин повернулась к Джоди: – Сбегай-ка в конюшню кликни отца. |