Книга Чеченская марионетка, или Продажные твари, страница 46 – Полина Дашкова

Но Иванов в приемную не пошел. Он просто встал и нажал кнопку селекторной связи.

— Николай, поднимись и организуй нам кофейку.

— Сейчас, Вячеслав Борисович, — подал голос телохранитель.

«Вот скотина! — подумала Маша. — Даже кофе сам не можешь даме сварить!»

— Еще один вопрос нашей анкеты, — сказала она — расскажите, пожалуйста, о каком-нибудь ярком воспоминании из вашего детства.

Запас Машиных вопросов постепенно иссякал. «Пусть поболтает подольше», — решила она.

Иванов задумался.

— Мне сложно так сразу ответить на этот вопрос. Я попробую вспомнить. — Было слышно, как телохранитель возится в приемной, готовя кофе.

— Вы пока подумайте, Вячеслав Борисович, а я… простите, где у вас туалет?

— Вот эта дверь, пожалуйста.

Маша оказалась права, индивидуальный сортир находился за незаметной дверью в углу кабинета.

Достав из сумки большую кожаную косметичку, Маша направилась к этой двери и заперлась изнутри.

Кроме унитаза и раковины, здесь оказался еще стоячий душ за шторкой. Но спрятать здесь кассету абсолютно негде. Все открыто, ни одной подходящей щелочки: раковина-"тюльпан", пустая мусорная корзина, унитаз…

«Ох, придется выходить отсюда с кассетой, — подумала Маша, — в кабинете я не останусь одна ни на секунду. Может, попробовать незаметно положить ее в напольную вазу с сухими цветами так? Впрочем, и это непросто. Он хоть и клюнул, но следит за мной во все глаза».

Раскрыв косметичку, она обнаружила, что, кроме кассеты, там лежат еще маникюрные ножницы и рулон лейкопластыря. «Ну вот, — обрадовалась она, — недаром мы с Вадимом вспоминали фильм „Крестный отец“. Там пистолет приклеили лейкопластырем к внутренней стороне крышки унитазного бачка. Я про пластырь и ножницы потом забыла, а Вадим догадался положить!»

Маша подняла крышку бачка, приклеила кассету лейкопластырем крест-накрест, бесшумно поставила крышку на место и с облегчением вздохнула. Кассета обернута в полиэтиленовый мешок поверх коробки и от водяных брызг не пострадает. А найдут ее скоро, так что пластырь не успеет намокнуть и отклеиться.

Нажав рычаг спуска, чтобы услышали в кабинете, Маша ополоснула руки, вытерла их куском туалетной бумаги, поправила парик перед зеркалом и вышла из туалета.

— Кофе уже готов, — сообщил Иванов. На журнальном столе стояли две толстобокие керамические чашки, ваза с фруктами и открытая коробка шоколадных конфет.

— Благодарю вас, — Маша уселась в кресло и отхлебнула жидкий растворимый кофе, — ну, Вячеслав Борисович, вспомнили?

Самым ярким воспоминанием пионерского детства оказался первый поцелуй в губы с девочкой-одноклассницей в двенадцатилетнем возрасте. Автоматически записывая подробный рассказ об этом знаменательном событии. Маша думала, что пора сматываться. Хозяин кабинета, раззадоренный сладкими воспоминаниями, норовил положить потную лапу на голую коленку корреспондентки.

— O'кей, Вячеслав Борисович, — дождавшись конца рассказа, Маша откровенно взглянула на часы, — давайте считать первую часть нашей интересной беседы на этом законченной. У меня к вам предложение — перенести вторую, более серьезную часть на завтрашний вечер или на любое удобное для вас время. Нам придется касаться политики, и лучше это делать с диктофоном. К тому же в половине восьмого я должна встретиться с подругой. Мне неловко заставлять ее ждать, — Маша сокрушенно вздохнула, — если бы я знала, что мне сегодня так повезет и удастся встретиться с вами, я освободила бы весь вечер, не назначая никаких встреч, и обязательно взяла бы диктофон.

— Не огорчайтесь, Юленька, — он все-таки положил свою потную лапу ей на коленку, — я с огромным удовольствием встречусь с вами завтра вечером, часов в восемь. Лучше это сделать в менее формальной обстановке. Где вы живете? Мой шофер подъедет за вами к восьми часам, куда прикажете.

— Спасибо, — нежно улыбнулась она и чуть подвинулась, высвобождая коленку из-под влажной пухлой ладони, — не стоит беспокоить вашего шофера. Я сама подойду к восьми часам сюда, к офису.

— Ну что вы! Какое беспокойство?! — Иванов понял, что для первого раза переборщил, и руку на коленку больше не клал. — Вы все-таки скажите, где именно вы отдыхаете.

— Санаторий «Солнечный берег», — нехотя ответила Маша.

— Вот и хорошо. Вы просто выходите к восьми к проходной, вас будет ждать моя машина. Я с удовольствием приглашу вас поужинать, а потом отвечу на все ваши оставшиеся вопросы.

Маша встала, оправила короткий подол платья, бросила в сумку блокнот и ручку.

— Большое спасибо, Вячеслав Борисович, с нетерпением буду ждать завтрашнего вечера. Все доброго.

— Подождите, Юленька, давайте я вас подвезу. Где вы встречаетесь с подругой?

— В кафе «Прометей», на набережной. Кафе «Прометей» считалось одним из самых приличных и тихих мест в городе. Вечерами там никаких дискотек не проводилось, посетителей набиралось немного из-за высоких цен. Столики под тентами стояли у самой кромки пляжа.

Иванов сел рядом с Машей на заднее сиденье джипа. Маша вжалась в дверь, чтобы он не вздумал опять положить куда-нибудь руку. До кафе езды минут двадцать. Молчание становилось неловким, напряженным. Иванов не сводил с нее масляных зеленоватых глазок, смотрел так, будто уже мысленно раздевал.

— Вячеслав Борисович, можно курить у вас в машине? — громко спросила Маша, пытаясь нарушить молчание.

— Я сам не курю, но вам, Юленька, можно все! — многозначительно ответил он.

Маша закурила, выпуская дым в открытое окошко.

— Вячеслав Борисович, вы женаты?

— Да, вторым браком. Но сердце мое пока свободно, как говорится.

«Тьфу, придурок!» — выругалась про себя Маша.

— А дети есть у вас?

— Дочь шестнадцати лет, от первого брака. А вы, Юленька, замужем?

— Вообще-то да, — медленно и неуверенно произнесла она — надо было доиграть до конца, не разочаровывать его, потерпеть еще минут десять. — У меня сложные отношения с мужем, — призналась она, — знаете, в наше время так тяжело построить семью, особенно если женщина с раннего утра до позднего вечера занята на работе, к тому же постоянные командировки и время отпуска не совпадает. Вот и сейчас я отдыхаю с подругой, а муж в Москве.

— Можно, я задам вам нескромный вопрос? Впрочем, вы еще не в том возрасте, когда этот вопрос неприятен женщине. Сколько вам лет, Юленька?