Онлайн книга «История в стиле хип-хоп»
|
И безумный выход массам. За годы страданий, За столетия рабства Мы бомбим улицы и окрестности За то, что вы продавали нас, Покупали нас и заковывали, Бичевали нас и насиловали, Линчевали нас, обворовывали. Вы дали нам свободу, Чтобы в тюрьмах сгноить, Ненавидеть нас, кастрировать, На иглу подсадить. Вы объявили нам войну, И война для нас повсюду. Хватит языком трепать — Теперь пушки говорить будут. И когда Миха, завершая строфу, сделал модуляцию голосом вниз, он понятия не имел, каковы истинные намерения Ганнибала и не был готов к последующим событиям. — Йо, диджей. Выключи это, — прокричал Ганнибал, и его голос перекрыл шум толпы, заставив всех замереть от неожиданности. — Врубай наш новый крутой трек, как договаривались, покажем зрителю, что такое настоящее шоу. Амра резко остановил ритм песни и продемонстрировал серию неистового скретчинга. Публика в зале решила, что это запланированная часть представления. Но находившийся в диспетчерской директор программы знал правду и стал как сумасшедший бегать по комнате, проклиная всех на свете. Операторы растерянно переглядывались. Миха тоже удивился, но постарался скрыть свою растерянность: шоу транслировалось в прямом эфире, и он стоял на сцене перед миллионами телезрителей. Он стал импровизировать. Повторял слова за Ганнибалом, время от времени добавляя «йо» и «да-да» и выкрикивая разные приветствия Бруклину. Потом Ганнибал вновь переключил внимание публики на диджея, и Миха воспользовался передышкой, чтобы наброситься на него с упреками: — Ты что творишь? Мы так не договаривались. Тебя же предупреждали, чтобы ты не выкидывал никаких номеров. — К черту всех. У меня новый план. Просто повторяй дальше за мной, эту песню ты хорошо знаешь. У Михи засосало под ложечкой от дурных предчувствий. И они оправдались, как только раздались первые звуки следующего трека. «Свержение короля» зазвучало со сцены, и Миха мысленно произнес самые грязные ругательства, какие только знал. Услышав такие знакомые звуки песни, едва не похоронившей Безупречного, половина публики вскочила с мест, а другая, напротив, замерла. И среди тех, кто сидел с траурным видом, были Безупречный, его сестра и Триш. Гнев начал закипать в сердце Безупречного еще до того, как было произнесено первое слово. Ганнибал не видел врага, но с наслаждением ощущал его ярость. Он начал: Бык совершает переворот, Наступает на твою территорию, Обстреливает твою территорию, Выстрелы чертят траекторию. Ганнибал мощный и злой, Рожден ершистым и готовым к бою, Проходит сквозь все преграды — Просто дайте мне ключи от города. Мне жаль дураков, Что жалеют Быка. Я на вершине мира, А вы, ниггеры, на дне сортира. Но оставим глупую драму И вернемся к сути вещей: Сейчас я прикончу тебя, ниггер, Без надежды на перезагрузку. Без, ты просто ошибка И твоя эра — вчерашний день. Я выше твоих прокламаций, И не надо оваций. Шут, считаешь себя королем, Но ты просто пацан, Что дрочит перо вместо члена. Твое правление подошло к концу. Король Нью-Йорка, как же! Ниггер, ты король лишь у шлюх. Ты просто нелеп — На философию променял рэп. Ты завяз в застое, Огрызаешься «Бычьим отстоем». Ладно, ты свое слово сказал, И надеюсь, у тебя есть большая пушка, Ты же знаешь: я никогда не блефую, Я отвечаю, раскраивая черепушку. Дерьмо одно лезет из твоей башки — Что это за хрен с молоком ? Ты заявил, что я хочу быть белым стариком, Но, мать твою, Без, ты-то хочешь Быть черным парнем, что мечтает стать белой бабой. Распустил нюни, чувак, Ведешь себя как полный мудак. Я вижу, что ты утратил веру, слабак. Но ты ошибся: я не собираюсь в белого играть, Я буду белыми повелевать, Ганнибал пришел побеждать, Меня называют слоном боевым, Я выступаю с мафией, Я командую мафией, Так что забери свое дерьмо назад, Потому что это захват. Реакция на выступление была столь же неоднозначной и разнородной, как и сама публика. Фанаты Ганнибала неистовствовали, словно варвары. Сторонники Безупречного считали неуместной подобную выходку: слишком неподходящим был повод. Директор передачи, собравшись с мыслями, велел снимать неистовую реакцию в зале и крупные планы выступающих. Миха как последний дурак оказался втянутым в этот конфликт, но деваться было некуда: пришлось продолжать читку. Слыша, как написанные им слова слетают со сцены, он чувствовал тошноту. Еще никогда он так не презирал собственное творчество. Знай он, к чему все приведет, ни за что бы не ввязался в этот обман с самого начала. Он видел, как Ганнибал наслаждается этим сумасшествием, и уважение, которое Миха всегда испытывал к нему как к личности и таланту, испарялось вместе с каплями пота, проступившими у Михи на лбу. Он хотел бросить Ганнибала на сцене одного, но какая-то сила приковала его к месту. Терзаясь от отвращения, он доигрывал свою жалкую роль. Все шло точно по сценарию Ганнибала. И обожатели, и ненавистники — все слушали его сейчас, затаив дыхание. Он держал их за самые чувствительные струны сердец крепче, чем за мошонку. А потом... Я тот, кого ты ненавидеть обожаешь, Но я не люблю болтать, ты знаешь. Меня не победить, меня не убить, Быка никому не остановить. Помню твоей сестрички стон, Когда я топтал ее, как слон: «Не останавливайся, Бык!» — Она в исступлении кричала Почти без чувств, оттого что без конца кончала. Эта телка сама не своя до членов, Черт возьми, Без, я и сам удивлен: Маленькая сестренка стала настоящей шлюхой. |