Онлайн книга «Аквитанки»
Жаккетта опустила на лицо покрывало и закрыла калитку. Слезы текли по ее лицу и капали одна за другой. В пыль. На красные шлепанцы. * * * Ты зашей мне ворот сердца, порванный рукой разлуки, Чтобы швом на том разрыве шелк волос твоих блистал Всяк пожнет, что сам посеет; только мне во всем злосчастье Сеял я любовь и верность – боль и бедствия пожал. К своему живому взгляду я с утра тебя ревную, Ведь вчера во сне глубоком он твой образ созерцал. О, к тебе, как Нил к Египту, слез моих поток стремится Омывая лишь обрывы безотрывных мертвых скал. [86] * * * Триполи, арабский Тарабулюс, давно не развлекался, как в тот день. Из усадьбы шейха сбежали две невольницы. Французская принцесса и любимица шейха. По улицам медины, ища беглянок, носились вскачь воины шейха. Они прочесывали каждый переулок христианского квартала и ведущих к нему улиц. Ведь только здесь, у единоверцев могли укрыться пленницы. Были предупреждены власти на базарах и выходах из города. Приличные деньги ожидали того, кто нашел бы их и доставил в усадьбу. Девушек нигде не было. Они словно растворились. * * * На основных улицах Триполи кипела жизнь. Перемещались люди, повозки, ослики. Всадники и пешие неторопливо спешили по делам. А в лабиринтах кварталов царило сонное безлюдие. Две женские фигурки, закрытые с головы до ног покрывалами, бестолково кружились по извивам улиц этого глиняного муравейника уже не один час. Жанна с Жаккеттой безнадежно заблудились. Где–то, буквально за две стены от них, проносился галопом, в развевающемся белом бурнусе Абдулла, сверкая глазами и зубами. С гиканьем скакали воины шейха. А здесь было тихо. Похожие, как близнецы, глухие с улицы дома, узкие проулки. Где–то высоко над стенами небо. В какой стороне христианский квартал – непонятно. Спросить нельзя никого. Остается безнадежно брести по бесконечным глиняным траншеям. Жанна растерялась. Она думала, что без затруднений найдет дорогу, но увы… С высоты носилок Бибигюль улицы казались совсем другими. Жаккетта же брела за Жанной, совсем ничего не замечая вокруг. А когда, понукаемая госпожой, она попыталась осмотреться – выяснилось, что и Жаккетта это место не узнает. Путешествие вслепую на ослике не способствовало запоминанию дороги, а в баню Жаккетту возили по другой улице, куда выходили главные ворота усадьбы. Да и ей было все равно, где они и что с ними. Какая разница, где будет плохо? * * * Голодные, с гудящими ногами, они в полном изнеможении остановились у какого–то дома. Уже давно перевалило за полдень. Злые слезы ярости закипали на глазах у Жанны. Так хорошо начался побег и так бессмысленно кончается! Словно, кто–то водит их за веревочку по заколдованному кругу! За спиной раздался топот копыт. Жанна обернулась – и уткнулась взглядом белое одеяние. Страшный, словно черт из преисподней, Абдулла слетел с седла. Жанна с ужасом заметила, что неосторожно зацепилась покрывалом и оголила в одном месте подол своего золотого платья. Абдулла метнулся не к ней. Он резким движением откинул покрывало с лица привалившейся к стене Жаккетты. Жаккетта была без сознания. Абдулла подхватил ее на руки и, бросив Жанне: – Ты иди за я! Быстро! – вошел в ворота этого самого дома, около которого они стояли. Жанна понимала, что убежать силу нее не осталось. И покорно пошла за нубийцем. **** Жаккетта очнулась от голоса Абдуллы. – Хабль аль–Лулу! – рычал он ей в ухо. – Какой шайтан ты задумал! Жаккетта открыла глаза и опять закрыла. – Хорошо, что ты живой! – Абдулла водил по ее лбу кусочком льда. «Откуда лед?» – подумала Жаккетта. – Ты хоть знаешь, что ты учинил? – устало спросил Абдулла. – Зачем сбежал? – Не спрашивай! – пролепетала Жаккетта. – Нельзя мне оставаться… – Ты про тот чушь, какой написал в бумажке? – скривился, как от лимона Абдулла. – Полулысый Рыба – дура, я знал. Я не знал, что Нитка Жемчуга тоже дура! Жанна, которая забилась в другой угол комнаты, затравленно взглянула на разъяренного нубийца. – Почему ты равняешь свой судьба и ее судьба? – продолжал Абдулла. – Она бы скоро вернулся домой. Господин договорился продать французский принцесса за хороший цену. И все довольный. Полулысый Рыба дома, Господин с деньгами в руке. – Сам дурак! – взвизгнула Жанна. – Мало вас, мавров, в Испанских Землях резали! Надо было всех вырезать! – Почему ты не прийти к Абдулле, спросить? Узнать у самого шейха? Неужели Господин бы обидел свой Нитка Жемчуга? Ты думаешь, надо менять веру? – не унимался Абдулла. – Зачем сейчас? Ты бы поменял потом, совсем потом. Если станешь женой Господина. Если родишь ему детей. Нельзя бежать от такой судьбы! – Я не могу, Абдулла… – простонала Жаккетта. – Я все равно чужая… Меня или отравят, или еще что–нибудь… Домой нам надо, Абдулла! – У вас не травят! – обозлился нубиец. – У вас хороший мир! Чужого человека любят, в клетке держат, меч на него точат! Везде можно отравить! Не верь этот сказка! Ты станешь свой человек в нашем мире и он будет добрый! – Я католичка и католичкой помру! – зарыдала Жаккетта. – Я никогда не приму другую веру! Нам домой надо! Я ничего не знаю! Я же помогла тебе тогда, Абдулла! Помоги теперь ты нам! – Ты загоняешь меня в угол! – жестко сказал нубиец. – Я не хочу, ты это знаешь! Если это твой решение, завтра я посажу ты и Полулысый Рыба на корабль. И приму гнев Господина. Мы будем в расчете. Но я верю, что Нитка Жемчуга просто устал и говорит глупые слова. Ты подумай этот ночь, как жить дальше. Полулысый Рыба может плыть домой и один! – Я поплыву с госпожой, Абдулла… – шепнула Жаккетта. – Господин найдет другую Нитку Жемчуга. – Ты думай ночь, утром скажешь! – отрезал Абдулла. – А где мы? – Жанна немного приободрилась, услышав про согласие Абдуллы посадить ее на корабль. «Интересно, что же связывает Жаккетту и нубийца? Чем она его заставила принять такое решение?» Абдулла смерил ее убийственным взглядом и коротко сказал: – В мой дом! – У тебя есть дом? – удивилась Жаккетта и даже приподнялась с подушки. – Откуда? |