Онлайн книга «Аквитанки»
Он потер лампу и джинн возник в клубах дыма. «Слушай меня, раб лампы!» – говорит Ала ад–Дин. – «Сейчас ты полетишь во дворец султана, и как только сын везиря войдет к Бадр аль–Будур, принесешь их сюда до того, как он возьмет девственность дочери султана!» Мой цвэточек, ты ведь давно отдала свою девственность? А? Я думаю, ты имела не одного мужчину! – Угу! – пробурчала Жаккетта. – Жалко… – зевнула Фатима. – Несверленная жемчужина идет дороже. Обычный господин странный человек – он наслушается сказок от своей бабушки, потому хочет сразу и горячую любовь, и первому взломать решетку девичьего сада. Только умный господин знает, что всему нужно время, а для горячей любви не один садовник должен поливать розу в саду, чтобы лепестки ее набрали силу. Можно было отвести тебя к лекарю, починить твою решетку и опять сделать невинной девушкой. Глупая Бибигюль так бы и поступила. Но Фатима умная. Какой дурак поверит, что девушка, которую вынесли как мешок с пиратского корабля, осталась нетронутой… Так где я остановилась? Только сын везиря забрался на ложе дочери султана, джинн поднял их прямо вместе с постелью и поставил в дом Ала ад–Дина. «О раб лампы! Возьми этого червяка!» – говорит Ала ад–Дин. – «И отнеси его в тот домик, куда ходят по нужде. А утром забери его и царевну и доставь обратно во дворец!» «Слушаю и повинуюсь, о повелитель!» – сказал джинн и закинул сына везиря в холодный нужник. А Ала ад–Дин вошел к дочери султана и сказал: «Не бойся меня, о прекраснейший цветок мира! Я не обижу твою девственность и не позволю сделать это ничтожному сыну везиря!» Ала ад–Дин лег рядом с царевной и положил между собой и нею обнаженный меч. Он проспал так до утра, не тронув девушку. Утром джинн унес ложе обратно. Султан пошел к дочери узнать, понравился ли ей муж но царевна надула губы и ничего не сказала. А сын визиря сбежал домой поменять вонючую одежду и отогреться, потому что сильно замерз. Султан очень удивился. На другую ночь было тоже самое. Утром султан взял визиря и опять пошел к дочери. Бадр аль–Будур сидела и злилась, а сын везиря стучал зубами. Султан пришел в великий гнев, вытащил свой шамшир [66], чей клинок был украшен мудрым изречением из Корана, и сказал: «Если моя дочь ты не скажешь, почему нет радости на твоем лице, я отрублю тебе голову!» «Пощади меня, отец!» – говорит царевна. – Я в великой печали и вот причин: уже вторую ночь, как только мой муж всходит на моё ложе, появляется страшный джинн. Он относит меня в маленькую комнату, где красивый юноша кладет на постель меч и спит рядом до утра, не причиняя мне зла.» «Это правда?!» – спросил султан у сына везиря. «Правда, о повелитель!» – сказал тот. – «Моя судьба печальней, чем участь царевны. Меня бросают в маленький холодный домик, где страшно воняет. Третью ночь мне не пережить! Я не хочу быть мужем царевны Бадр аль–Будур, мое здоровье слишком слабое». Сильная печаль пронзила желчный пузырь у везиря. Он сказал: «О царь царей! Дозволь еще одну ночь! Мы поставим вокруг ложа стражу с обнаженными клинками!» «Зачем?» – пожал плечами султан. – «Мне не нужен такой брак!» Везирь с сыном покинули дворец. И глашатай стал кричать в городе об отмене брака. И вот прошло три месяца. Матушка Ала ад–Дина пошла в диван. А султан уже забыл, что обещал свою дочь за Ала ад–Дина. И когда он увидел бедное платье женщины, он растерялся и спросил визиря: «Что ты думаешь?» А везирь пылал злобой и завистью. Он сказал: «О царь царей, неужели ты выдашь свой дочь за бедняка?» «Но ведь я обещал!» – сказал султан. «Вели принести еще камней, много камней!» – посоветовал хитрый везирь. – «Он не принесет и брака не будет!» «Слушай меня, женщина!» – сказал довольный султан. – «Пусть твой сын даст в приданое за моей дочерью еще сорок таких блюд, и сорок невольниц, несущих блюда, и сорок рабов, охраняющих невольниц. Тогда я отдам дочь!» Опечаленная матушка шла домой и думала: «Где взять невольниц, где взять рабов?» Ала ад–Дин услышал слова султана и утешил матушку: «Не печалься! У нас будет все! Иди на рынок и купи то, что обрадует твое сердце!» Мой цветочек, утром мы сходим на рынок к продавцу благовоний, у меня кончились благоухающий нард и душистая хна. Великий властелин древности, повелитель джиннов Сулейман сын Дауда [67] очень любил приятный запах и говорил своей любимой: «Твои масти приятны для моего носа, имя тебе мирровое масло!» А он был мудрый человек и зря слов на ветер не бросал! Поэтому ты должна крепко помнить эти слова и всегда иметь ароматы в нужном количестве. Ну вот, когда матушка ушла, Ала ад–Дин потер светильник и приказал джинну: «О раб лампы! Достань мне сорок блюд, полных драгоценными камнями! Сорок невольниц, красивых, как луна, и сорок полных силы рабов. И пусть на них будет роскошная одежда!» И в тот же час во дворе стало тесно от рабов и невольниц. Только матушка пришла с рынка, Ала ад–Дин сказал: «Не снимай покрывала. Иди диван, веди невольниц и рабов». И матушка Ала ад–Дина повела сорок невольниц и сорок рабов во дворец. А люди выбегали из домов и не верили своим глазам. Султан тоже не верил своим глазам, он считал блюда, смотрел камни, трогал мускулы у рабов и щупал невольниц. «Скажи твоему уважаемому сыну, я принимаю его выкуп за мою дочь и отдаю царевну Будур в жена Ала ад–Дину!» – сказал султан. – «Вечером я жду вас с ним во дворце.» И поспешил увести невольниц в гарем, откуда не выходил до вечера. Все, мой цвэточек, я устала. * * * Оставшуюся ночь Жаккетте снилось, что страшный, похожий на пьяного копейщика Шарло джинн носил ее на тюфяке над спящим городом. И кричал: «Двигай пэрсиком!» * * * Носить покрывало, как настоящая восточная женщина – тяжелый труд. Надо так закутаться им с головой, чтобы в щелочку виднелся только один глаз. Жаккетту по всем правилам окутали покрывалом и ей казалось, что теперь она одноглазый ифрит. |