Онлайн книга «Звезды и Лисы»
Старший брат выскочил на проезжую часть и вскинул руку. Через секунду рядом притормозило желтое такси. Ник полез в машину. Младший подбежал и стал дергать дверь с другой стороны. – Не открывается! – огрызнулся водитель. – Не открывается она! Туда иди! Ник не успел подвинуться, Сандро плюхнулся почти к нему на колени. – Пробки, – сквозь зубы сказал Ник, – мы будем ехать два часа! – Давай сначала ко мне, я своего водилу вызову. С ним быстрее. Он ездит, как на истребителе летает. Ник не слушал. Мать в жизненной системе координат обоих братьев была величиной… незыблемой, вне времени и вне любых жизненных течений. Все имели право стареть, хиреть, отставать от молодых, ничего не понимать в современности и не уметь пользоваться интернетом!.. Все имели право – кроме матери. Мать всегда была и оставалась лучше всех – она не старела или старела как-то так, что братья этого не замечали; она знала по именам всех модных блогеров, и они ее смешили или сердили; она посещала выступления сына, и у нее ни разу не дрогнуло лицо от вязкого, дрянного, неизобретательного мата, которым разговаривали рэперы, их друзья и подруги; она любила и пестовала свой сад, как истинная английская леди, и готовила, как самая настоящая грузинка; она носила джинсы, белые футболки и черные пиджаки, а на церемонию награждения Сандро или на защиту Нико наряжалась так, что к ней весь вечер по очереди приставали все мужчины, от аспиранта Олега и рэпера Сиплого до старенького Михаила Наумовича и поэта Андрея Дмитриевича Дементьева, который знал толк в интересных дамах!.. С ней никогда и ничего не может случиться. Она Нефертити – вечная и прекрасная. Ей не может быть… плохо!.. Она может сердиться, раздражаться и негодовать, но ей не может быть плохо! Она всю жизнь жила так, что всем вокруг казалось, что ей хорошо, лучше всех!.. Очень быстро таксист довез их до небоскребов. Заходили они через какую-то пожарную калитку, журналистов возле нее не было, никто их не задержал, и они без помех оказались то ли на сорок восьмом, то ли на пятьдесят четвертом этаже. – Маргарита Степановна! – заорал Сандро с порога. До этого братья не проронили ни слова. – Данияр приехал?! Позвоните Глебову, скажите, что мы в Луцино! Пусть срочно найдет каких-нибудь врачей! Маргарита, вы слышите меня, вашу мать!.. – Ой, ты уже вернулся, да? – спросило возникшее из воздуха бело-рыжее существо с чупа-чупсом во рту. – Сандрик, ты вернулся? А это кто с тобой? Опять брат? В гостиной показалась домработница, вид у нее был встревоженный. – Каких врачей, Александр Михайлович? Зачем найти? – Любых! – в лицо ей проорал Сандро. – Самых лучших!!! Где Данияр?! – Я здесь, Сандро. – Поехали, быстро!.. Что ты тут торчишь, твою мать, ты давно должен быть в машине! Неторопливый и по-восточному уважительный водитель не удивился, вид у него был такой, словно ничего не происходит. – Какую машину брать? – Да положить какую, лишь бы быстрей ехала!.. Глебову скажите, чтобы шмотки свои забрал, а нам прислал нашу одежду и документы, – продолжал Сандро, сдирая пальто. – Ник, пошли! – Я с вами! – тут же встряло существо с чупа-чупсом. – Вы кататься, да?.. На него никто не обратил внимания. – Внизу журналисты, Сандро, – предупредил, вываливаясь из соседней комнаты, рэпер Сиплый. – Их там до мамы. Осада, блин!.. И, задрав майку, почесал волосатый живот. Сандро застонал. – Можно в переход на восьмом этаже и через тот дом, – предложил водитель Данияр неторопливо. – Машину я подгоню. Через несколько минут они уже летели на все мигающие «зеленые», по обочинам и «сплошным». Ник понимал, что должен позвонить и спросить, что там происходит в Луцино. И не мог. Пока еще он не позвонил, есть… надежда. Если он позвонит, и ему скажут все как есть, надежды больше не будет. Оказывается, больше всего на свете Ник боялся не бухгалтерии, новой версии Windows, Ирины из международного отдела и блокирования банковских счетов. Оказывается, больше всего на свете он боялся, что жизнь изменится – непоправимо и навсегда. Он не хотел таких изменений! Неожиданно оказалось, что жизнь его была прекрасна!.. – Ты подожди, – сказал кто-то рядом с ним, и Ник открыл глаза. – Может, ничего. Галицкий повернул голову. Рядом с ним на заднем сиденье покачивалось существо с чупа-чупсом во рту. Ник сначала потерял дар речи, а потом обрел. – Ты кто?! – Я Лиса, – обиделось существо. – Я девочка. Ты что, забыл?! Ник глубоко вдохнул. Потом еще раз глубоко вдохнул и с силой выдохнул. – Сандро, – сказал он в сторону переднего пассажирского кресла. – Зачем ты потащил ее с собой?!.. Никакого ответа. Данияр летел, как на крыльях, Сандро сидел, вцепившись в торпедо. – Никто меня не тащил, – обиделась Лиса. – Я сама поехала. Все пошли, и я пошла. Через переход на восьмом этаже. А что такое-то? Это запрещено конституцией?.. – Сандро!.. Брат мельком оглянулся, скользнул взглядом по Лисе и промолчал. – Зачем ты потащил ее с собой, я тебя спрашиваю?! – Я не тащил. Сейчас съезжай на МКАД, быстрей будет. Слышь, Данияр? – Я тебя уважаю, Сандро, – очень вежливо отозвался водитель, – но как ехать, мне лучше знать! – Сказал, на МКАД съезжай!.. – Все равно Данияр не послушается, – заметила Лиса, вынула изо рта чупа-чупс, от которого осталась палочка с крохотным шариком неопределенного цвета на конце, осмотрела его и опять сунула в рот, – он все равно по-своему поедет! Он всегда так делает. – Сандро, ее нужно высадить у метро! Где здесь метро? – А что, тебе места в машине жалко, что ли?! – взвилась Лиса. – Я сижу тихо, никому не мешаю, нет, он меня высадить хочет! А я не выйду!.. – Метро мы давно проехали, – сообщил водитель, поймав в зеркале заднего вида взгляд Нико. – Если прикажете, я потом девочку в город мигом отвезу. – Я не поеду, сказано, – отрезала Лиса и стала тыкать во все подряд кнопки на широкой кожаной панели, разделявшей их с Ником места. В этой машине все было устроено не так, как в других, обыкновенных, машинах. В салоне грянул рэп, потом зажегся свет, потом спинки кресел стали медленно и величественно отклоняться, превращая сиденья в полноценные диваны, затем включилось массажное устройство, а подголовник стал нагибаться вперед, угрожая снести Нику голову. – Что происходит?! – заорал Ник, двигая шеей. – Не трогай тут ничего, ничего не трогай!.. |