Онлайн книга «Лента Мёбиуса»
|
Ван сорвал с двери оградительную ленту, вставил ключ в замочную скважину и первым вошел внутрь. Когда порывом ветра за ними захлопнулась дверь, Вик вздрогнул. Из огромного помещения все еще не выветрился тяжелый запах падали. – Ладно, – шепотом сказал Вик. – Ты наконец что-нибудь скажешь или тебе действительно был просто нужен шофер? Мо направился в гостиную. – Ты помнишь, что написано в судебно-медицинском отчете про температуру в комнатах? И у Либерман, и у Леруа? – Не особенно. Я знаю, что температуру измеряют, чтобы определить время смерти. – В обоих случаях температура в помещениях была 18 градусов. В точности и там и там одинаковая. Вик пожал плечами: – Ну и что? – Если у тебя в спальне 18 градусов, ты не станешь заворачиваться в пуховое одеяло, чтобы заснуть. В такое, как в спальне Либерман. – Гм… И это все? Мо Ван подошел к термостату, засунув руки в карманы. – Демектен в отчетах все время пишет о следах кукурузного крахмала на жертвах. – Знаю. Наш убийца снимал латексные перчатки, чтобы прикасаться к жертве, а потом снова их надевал. Ван вынул из кармана новую перчатку: – На, надень, потом сними и снова надень. Вик проделал все манипуляции, он был явно заинтригован. Ван показал ему кончики перчаточных пальцев: – Что ты видишь? – Порошок. – Правильно. Когда ты снимаешь перчатку, у тебя все руки в крахмале. Значит, когда ты ее снова надеваешь и помогаешь себе другой рукой, следы невольно остаются на внешней стороне перчатки. – Ну и?.. – И потому перчатка оставляет след на всем, что ты трогаешь. Ван вынул из кармана пузырек и налил немного жидкости на кнопку термостата. Кнопка окрасилась в лиловый цвет. – Бинго! Крахмал реагирует с йодом и окрашивается. Вик потер подбородок. – Следовательно, он поднял температуру в помещении, а потом, уже после убийства, снова выставил ее на 18 градусов? Ван кивнул и достал сигарету, но закуривать не стал. – Совершенно верно. Но это еще не все. Погоди, держись за что-нибудь, сейчас оборжешься. – Что-то мне не до смеха. – Помнишь, некоторые волосы на голове Леруа обгорели? – Помню. Но про волосы Либерман такого в отчете не сказано. – Этот вопрос вертелся у меня в голове, но я ничего не понимал. Почему у Леруа волосы обгорели, а у Либерман нет? – Ну? – Потому что у Либерман были короткие волосы, а у Леруа длинные. – Что-то я не въезжаю. – И знаешь, как можно объяснить обгоревшие волоски? Электронагреватели. Убийца притащил с собой электронагреватели. – Что? – А ты помнишь Рере, того бомжа с монументальным носом? Так вот, он говорил, что видел, как убийца входил в дом со своими «жарилками». Это определенно были нагреватели. Наш убийца пододвинул их к жертве, а потом включил. И те волоски, что оказались вблизи от спирали, обгорели. Ему надо было устроить сильную жару, чтобы сбить с толку следствие насчет времени преступления. Вик разинул рот: – Вот черт! Точно подметил, это же очевидно! – По поводу вывернутых и украденных предохранителей есть две версии. Версия первая. Он просто плюет на нас, потому и спер предохранители в качестве некоего символа, как бы говоря: «Вот и ломайте над этим голову, банда кретинов, а уж я повеселюсь от души». Версия вторая, более логичная. Он все увеличивал и увеличивал нагрев, пока пломбы не оплавились. А уходя, забрал с собой не один предохранитель, а все сразу, чтобы запутать следы. Мо принялся быстро расхаживать взад и вперед. – Чтобы определить время смерти, у судебного медика есть выбор между номограммой Хенссге и измерением количества калия в стекловидном теле глаза. Демектен – сторонница первого способа, который считает более надежным. Она делает выводы, базируясь на номограмме, учитывающей множество факторов: внешние, внутренние, влажность окружающей среды и так далее. При температуре в помещении 18 градусов температура тела умершего почти не изменяется в течение двух часов, а потом быстро падает. Судебный медик учитывает все данные, чтобы определить время смерти. Но если ты сильно разогреешь и воздух в комнате, и тело перед смертью, то все показатели спутаются, потому что для снижения температуры тела понадобится гораздо больше времени. И ты заставишь всех подумать, что совершил убийство, допустим, в полночь, а на самом деле все произошло намного раньше. Утром мы ничего не увидели, потому что температура воздуха в комнате уже успела сравняться с заданной в термостате: 18 градусов. Известен случай, несколько лет назад, когда особенно хитрый убийца завернул тело в одеяло, но одеяло оставляет нитки. А вот электрический разогрев… невидим, разве что жертва обильно потеет. Ван почесал ухо своим длинным ногтем. – А уж если преступник – хитрец из хитрецов, то вполне может оставить рядом кусочек мела с отпечатком совсем другого человека. Короче, ты улавливаешь, что я хочу сказать? Вик поднял голову: – Ты думаешь, это все-таки Кисмет? – Его алиби в ресторане летит ко всем чертям, поскольку преступление, несомненно, было совершено раньше, чем определил судебный медик. И если посмотреть с этих позиций, то все становится очень логичным. «Три Парки», уроды, Дюпюитрен, а теперь еще история с выставкой Либерман в Лионе. И в доме у него, когда мы пришли, среди всякого хлама стояли нагреватели. – У меня тоже есть целых два. – Да, но согласись, слишком много всего. Я думаю, этого типа надо допросить как следует. Вик покачал головой: – Нет, нет… С Кисметом это не вяжется. Я по-прежнему убежден, что он тут ни при чем. Он какой-то уж очень… блаженный, что ли, он слишком заметен, где бы ни появлялся. Что в музее, что в «Трех Парках». Наш убийца организован, он ничего не пускает на самотек. А Кисмет по характеру человек безалаберный. – Он подумал и добавил: – К тому же, согласно отчету, вторая жертва была убита между 2:00 и 3:00 ночи. Даже если принять во внимание историю с нагревателями, то это отодвигает время убийства к 22:00, а может, и раньше. А ты знаешь, где был в это время Кисмет? У Эктора Арье, а потом встречался со мной. Хотя Со и не так уж далеко от Шеврез, невозможно за такое короткое время приехать сюда, все расставить по местам и заставить Либерман пережить все ужасы. – Все это только приблизительные рассуждения. Мобильник Вика зазвонил. Он сжал телефон в ладони. Селина… – Извини. Он вышел в кухню и ответил на вызов: |