Онлайн книга «Рябиновый мед. Августина»
— Ты очнулась? Тебе лучше, дорогая? Как же ты нас напугала, глупышка… — Вы не любите меня! Уходите! — Лиза пыталась подняться. От усилий ее шея вытянулась, сквозь тонкую ткань сорочки поступили острые ключицы. Лицо, и без того всегда болезненно-бледное, исказила боль. — Лиза! Доченька, что с тобой? — недоумевал полковник. — Уходите все! Вы не любите меня! Уходите! Все уходите, кроме Августины. Полковник, совершенно потрясенный, отступил в коридор. — Лиза, лежите, все ушли. Мы с вами одни. Было слышно, как в коридоре полковник раздраженно допрашивает доктора. — Так бывает. Это шок. Шок. Это бывает, — твердил Дмитрий Ильич. Ирина Николаевна плакала. Ася по-настоящему испугалась. Она не понимала Лизу и боялась нового приступа. В дверь осторожно поскреблись. Лиза умоляюще воззрилась на гувернантку. — Не волнуйтесь, Лиза, я с вами. Дверь скрипнула, показалась физиономия архитектора. Собрав, вероятно, все запасы своего артистизма, он состроил такую мину, что было невозможно не улыбнуться. — Можно войти? — на манер опоздавшего ученика спросил он. Ася взглянула на девочку. — Войдите, — разрешила та. Лев, продолжая изображать грустного клоуна, втащил себя в комнату. Покрутился возле стола, взял в руки карандаш и листок бумаги. Он что-то набросал на нем и протянул дамам. Ася взглянула. Это был шарж на доктора. Дмитрий Ильич на рисунке был очень похож. Немного преувеличенно вырисованный нос и приподнятые высоко густые брови делали его весьма потешным. Ася передала картинку Лизе. Девочка улыбнулась. А Лев уже рисовал кого-то еще, и еще… Приказчик вышел надутым, точь-в-точь индюк! Лиза посмеялась. На следующей картинке была горничная Татьяна. Ася сразу узнала ее по острому носику и волосам, собранным в пучок. Лиза будто обожглась о картинку. Отдернула руку. — Ненавижу! Нарисуйте ей бородавку на носу. — Лиза, но у нее нет бородавки! — Так пускай будет! Жаба! Ася в недоумении оглянулась на архитектора — тот лишь плечами пожал. Ася взяла книгу и начала вслух читать. Девочка не возражала. Лежала, отвернувшись к стене, и молчала. Позже, когда Лиза уснула, они вышли в классную. — Она пугает меня, — тихо проговорила Ася. — Я не понимаю, в чем дело. Может быть, вы понимаете? — Возможно, девочку обидели? В чем-то отказали ей, мало ли? — Но откуда столько ненависти? Она единственный ребенок в этом огромном доме… — Очень одинокий ребенок, — заметил Лев. — Но только вчера Лиза была весела, оживленна, а сегодня… — Будем надеяться, что после сна она станет другой. — Да. Я должна теперь пойти к Ирине Николаевне. Спасибо вам за помощь, Лев. — О чем вы? Сущие пустяки. Я хотел попросить у вас прощения за вчерашнее. Я лишь хотел предостеречь вас. Ваши слова… — О нет. Давайте не будем вспоминать мои слова. — Ася поднялась и устремилась к выходу. — Я прошу вас, обещайте считать их неудачной шуткой! Она вышла, не дожидаясь его ответа. Ася пересекла пустую гостиную и направилась в правое крыло. Постучала в спальню хозяйки, но на ее стук никто не отозвался. Тогда Ася решила, что Ирина Николаевна могла сейчас находиться в кабинете мужа. Прошла по коврам в сторону кабинета. Еще издали она увидела, что у дверей кабинета, замерев в позе суслика, стоит горничная Татьяна. Ее остренький носик, так удачно скопированный архитектором, был вытянут в сторону приоткрытых дверей. Зажатая в пальцах фланель бездействовала. Ковры скрадывали звук шагов, и Ася, подойдя ближе, негромко поздоровалась. Горничная замерла, точь-в-точь как в тот день, когда Ася впервые переступила порог замка, затем быстро, если не сказать резко, обернулась и взглянула на Асю так, как если бы та собиралась ударить ее. — Что с вами? — испугалась Ася. Но уже в следующее мгновение услышала, как за дверью кабинета разговаривают на повышенных тонах. Она поняла, что Татьяна подслушивала. — Ах, Августина, что с девочкой? — прижимая фланелевую тряпку к горлу, с придыханием зашептала горничная. — Я слышала, она так страдает, бедняжка! Горничная уводила гувернантку прочь от кабинета, и Асе отчего-то хотелось ответить резко на ее приторные вопросы. Но она уже догадалась — к хозяйке сейчас не стоит обращаться. — Девочке лучше. Даст Бог, к утру все образуется. — Да, да. Дай-то Бог… Такая болезненная, бедняжка… Ася поторопилась вернуться в детскую. Следующую ночь она провела в комнате своей воспитанницы, то и дело просыпаясь и прислушиваясь к ее дыханию. Их разбудили птицы. Лесные птахи подняли такой щебет, что было невозможно не проснуться. Где-то невдалеке мерно выстукивал дятел. Он разбудил кукушку, и та принялась куковать. Лиза открыла глаза и, увидев Асю, разулыбалась. — Я хочу плавать! — заявила она. — Давайте сегодня пойдем плавать? — Нельзя. Олень копытце обмочил. С этого дня не купаются. — Жаль… Что это — кукушка? Кукушка, кукушка, сколько мне жить? — Лиза! Что за глупости вы спрашиваете? Такая взрослая девочка, и какие-то суеверия? Кукушка умолкла. Некоторое время обе молчали, слушая, как работает в парке дятел. — Давайте, фрейлейн Августина, сегодня не выйдем к завтраку? Пусть нам принесут сюда. — Пусть. Они уже оделись, когда в дверь детской постучали. На пороге стояла горничная с подносом в руках. — С добрым утром! Как вы себя чувствуете, барышня? Лиза и не думала отвечать. Она насупилась, сжала губы и смотрела на горничную зверьком. Ася попыталась сгладить бестактность, поддержала разговор, строго взглянув на свою воспитанницу. Но даже когда горничная вышла, Лизино настроение не изменилось. Она отодвинула от себя тарелку с кашей. — Я не буду это есть. Вдруг она хочет меня отравить? — Лиза! Что вы такое говорите! — вскричала Ася. — Зачем ей вас травить? Что за фантазия? — Вы не знаете… — понизив голос до шепота, проговорила Лиза. — Ее нужно опасаться. Ася несколько секунд не сводила со своей подопечной пристального взгляда. А не подействовал ли вчерашний приступ на психику девочки? — Еду готовила не горничная, а кухарка, — возразила гувернантка. — И если вы опасаетесь, что Татьяна что-то подсыпала вам по пути из кухни в детскую, то я возьму вашу тарелку, а вы возьмите мою. |