Онлайн книга «Голубка»
И она бежала, задыхаясь от бега, и не обращала внимания на молодых людей, которые ее о чем-то спрашивали. Она едва успела — лодка с мичманом Крохтой уже отплывала от берега, когда она появилась. — Что же ты не хочешь остаться? — удивился он. — Я замерзла, — пробурчала Ирина. На катере она спустилась в каюту, забилась в угол и за всю дорогу не произнесла ни слова. Вечером того же дня она стояла на вокзале в Мурманске с чемоданом и швейной машиной в руках. В кармане жакета лежало тридцать рублей. Это были все ее деньги. Возвращаться в город, где училась, было нельзя. Это ей казалось худшим после того, что с ней произошло. Там поджидали воспоминания, вопросы знакомых. К тому же там ее никто не ждал. Там она теперь была такой же чужой, как и везде. Она стояла посреди вокзала со своими баулами. Ее толкали, на нее ругались. Она всем мешала. Наконец она решила встать в очередь в билетную кассу, так и не решив, куда ехать. Впереди стояли две женщины. Невольно Ирина услышала их разговор. Хотя мысли ее витали совсем далеко, разговор она слышала и поначалу не вникла в него, пока в нем не возникла фраза «там ему дали общежитие». Девушка усилием воли заставила себя вынырнуть из своих мрачных мыслей и прислушаться. — Хорошее общежитие дали. И в очередь на квартиру поставили. — А работает ваш сын теперь где? — Так на заводе. В Москве их называют лимитчиками. Отработают они положенный лимит, им квартиру дадут. Нравится ему. Парень-то он у меня работящий, в отца. — Москвич, значит, теперь, — причмокнула вторая женщина. И первая закивала: — Москвич. Вот, еду в гости. Проведать. Ирина быстро прокручивала информацию. Хватит ли денег доехать до Москвы? Когда ее очередь подошла, она уже без раздумий сказала в кассу: — Мне один билет до Москвы. И протянула в окошко сиреневую двадцатипятирублевку и синюю бумажку в пять рублей. — Лишнее даете, — сказали из кассы и вернули пятирублевку вместе с билетом. Когда девушка нашла свое купе, там уже сидела солидная женщина. Из тех, что вызывают в Ирине некоторый трепет, оставшийся со времен детдомовской директрисы Ангелины Павловны. — Вы одна, девушка? — спросила дама, и Иринке сразу захотелось стать меньше ростом. Эта привычка ужасно злила ее саму, но избавиться от нее не так-то просто. — Одна, — ответила Ирина. — У меня нижняя полка, но я могу вам уступить, если… — У меня, слава Богу, тоже. Да не стойте вы в проходе пнем! Убирайте свои чемоданы. К нам могут еще кого-нибудь подсадить. Только бы не мужчин, они ужасно храпят. И не мамашу с ребенком. От детей у меня мигрень… Едва солидная дама, тряся блестящим подбородком, проговорила эти слова, проход загородил вновь прибывший пассажир. Им оказался военно-морской лейтенант (Ирина уже немного разбиралась в званиях). Он был не один. У него на руках покоились два туго запеленатых младенца. У солидной женщины отвисла челюсть. — Я положу тут? — полуспросил лейтенант и опустил на Иринино сиденье обоих младенцев. А сам исчез в коридоре. — Только этого не хватало! — задохнулась дама и пуще прежнего затрясла подбородком. — Сколько же нас тут набьется в крошечное купе? Кошмар! Я буду жаловаться начальнику поезда! Плотишь за билеты, а тебе такие сюрпризы! Дама затряслась всем телом, растопырила пальцы с золотыми перстнями и стала протискиваться мимо младенцев к выходу. Теперь ее голос раздавался в конце коридора, у купе проводников. — Плотишь такие деньги… — разорялась пассажирка. Ей вторил успокаивающий голосок проводницы. Иринка наклонилась к малышам. Один младенец зашевелился, его личико сморщилось, он закряхтел. Личико второго, бывшее до этого совершенно безмятежным, стало тоже морщиться. Носик-пуговка покрылся крошечными складочками, раздалось кряхтенье и из второго свертка. — Тихо, тихо, — заговорила Ирина и улыбнулась младенцам. — А сейчас паровозик загудит: ту-ту! А вагончики побегут: чух-чух-чух… чух-чух-чух… Младенцы раздумали кряхтеть, прислушиваясь к незнакомому голосу. Она, улыбаясь, качала над ними головой и даже запела одну из тех песенок, которые постоянно распевал по радио юный солист центрального детского хора Сережа Парамонов… — Не ревут? В купе вполз чемодан, а вслед за ним протиснулся лейтенант с авоськой, из которой торчали бутылки с молоком. — Нет, молчат! — улыбнулась Ирина. — Какие они славные! А где их мама? — А где наша соседка по купе? — Кажется, она испугалась этих славных малюток и… — Ретировалась с поля боя! — закончил лейтенант и протянул ей руку: — Сергей. — Ирина, — сказала она и пожала протянутую ладонь. — В самом деле? — забыв выпустить ее пальцы, переспросил Сергей. Он вглядывался в нее, словно мог увидеть там что-то ему одному известное. — Вас зовут Ирина? Прежде чем она успела ответить, в купе заглянула обиженная дама. — Достаньте мои вещи! — с видом оскорбленного достоинства проговорила она и отвернулась. Сергей вытащил из рундука вещи привередливой пассажирки, отнес в другое купе. Когда вернулся, Ирина уже держала на руках одного из младенцев. — Что? Поднял тревогу? — кивнул Сергей на младенца. — Кажется, он чего-то хочет. — Он всегда чего-то хочет, — усмехнулся Сергей. — А брат за ним повторяет. С ними не соскучишься. Вы уж извините, Ирина, но вам придется нас терпеть всю дорогу. Вы до Москвы едете? — Да, — ответила Ирина после паузы. Ее ответ прозвучал не слишком уверенно, и поэтому Сергей удивленно взглянул на нее, но задавать вопросы было некогда. Младенцы дружно кряхтели и гукали, выдвигая свои требования. Сергей сбегал к проводнице за бельем. По очереди держа младенцев, они застелили постели, потом Сергей убежал в вагон-ресторан греть молоко. Вернулся сияющий. — Представляете, Ирина, в вагоне-ресторане мне сварили манную кашу! Такие отзывчивые ребята оказались… Ирина уже успела переодеться и играла с малышами, давая по очереди свой палец то одному, то другому. Малыши резво цепляли палец, гудели, агукали. — Какие они забавные, — заметила Ирина. — Похожи как две капли воды, а характеры разные. — Вы заметили? — удивился Сергей. — И чем же они, по-вашему, отличаются? — Вот этот у вас заводила. Он всегда первым выражает недовольство или, наоборот, удовольствие. А вот этот мальчик за братом повторяет, подхватывает. — Как вы точно подметили! — восхитился Сергей. — Наверное, вам приходилось иметь дело с детьми? |