Онлайн книга «Тайные виды на гору Фудзи»
|
– Ринат… – И хорошо, если шантажировать. А вдруг он эту съемку сразу на сторону продаст? У меня ведь врагов много, сам знаешь. – Ринат… Я сел рядом с ним на корточки, осторожно вынул пистолет из его руки и спрятал в карман халата. – Теперь послушай меня внимательно, Ринат. Во-первых, если тебя когда по этой линии достанут, то не с белой ослицей, а с твоими трансиками. И неизвестно, что хуже, потому что в какой стране мы живем, ты знаешь. – Ну это да, – сказал он задумчиво. – Во-вторых, – продолжал я, – меня Дамиан тоже на эти пустоты подписывал. И телеобъективом с дрона снимал. Чтобы никаких харассментов потом не было. Чтоб видно было, что я никого даже руками не касался. Но я там такого номера выдал, что если запись вылезет, то я ее поменяю на твою ослицу и трансов, вместе взятых… Я рассказал ему свою историю – и под конец он даже засмеялся. – Ослица на тебя хотя бы в суд не подаст, – заключил я. – Ослица не подаст, – ответил Ринат. – А вот зеленые вместе с ЦРУ вполне от ее имени могут… В какой-нибудь гаагский трибунал по правам кошерных животных. Если у Дамиана запись есть, что угодно могут сделать. – Дамиан бы обосрался в такие игры играть, Ринат, поверь. Потому что знает – за такое точно грохнут. На эту тему я бы вообще не парился. Но ты самого главного еще не понял, Ринат. Того, что в-третьих. – А что в-третьих? Я обнял его за плечи. – То, дурачина, что тебя это по-настоящему волнует. Ты вот даже ствол вынул. Человека убить собрался. Сам. – Ну да. – Это же натуральный аффект. Глубокое омрачение сознания. Самое настоящее. Ринат, мы выздоравливаем! Соображаешь? Выздоравливаем! Он несколько раз моргнул, понял – и неуверенно улыбнулся. – Правда, Федя. Это правда. А я, дубина, даже не сообразил сначала… Ох… А тебе тоже легче? – Не совсем еще. Но от края бездны отошел. Идем-ка к Юре. Он, по-моему, совсем уже как огурчик. – Наверно, – согласился Ринат. – Его, похоже, вообще только по касательной зацепило. Юра сидел у себя в микро-офисе и, уронив голову в ладони, глядел на компьютерный экран. – Юра, – позвал я, – ничего, что мы без стука? Думали, вдруг ты спишь… Юра, не поворачиваясь, ткнул пальцем в монитор. – Мы, кажется, уже враги человечества, – сказал он. Ринат подошел ближе. – Что там… Так… Все-таки ввели, суки… Я в списке есть? Юра кивнул. – А ты? Юра опять кивнул. – А Федя? – А Феди нету, – сказал Юра. – И знаешь почему? – Почему? – Потому, что у него своего миллиарда нет. Их, по ходу, девелопер Полонский консультировал. Я ухмыльнулся и спросил. – Тревожно? – Тут тревожься или не тревожься, – ответил Юра с такой же ухмылкой, – один хрен. Заслужили. Наша страна коварно насрала в штаны всему свободному миру и должна за это ответить. Ну ничего. Мы это, гневный рэп сочиним. Я повернулся к Ринату. – А тебе, Ринат, тревожно? – Тревожно, Федя. Реально тревожно, – осклабился Ринат. – И обидно очень. Хочется гадов забомбить спецторпедой. Устроить им радиоактивное цунами. Нью-Йорк, Сан-Франциско, Лондон… Это для начала… Он захохотал и подпрыгнул на месте, словно спортсмен, только что взявший олимпийский рекорд. – Ничего больше не исчезает! Не испаряется! Все настоящее! Все опять настоящее! Надежное! Йопта! Вот оно какое, счастье – если кто тебя спросит, запомни! – А ты, Федя, ты как? – спросил Юра с почти отеческой нежностью. – Тебя ведь в списке нет. Тебя хоть немного колбасит? Я понял, что отвечать надо искренне. – Колбасит. Причем сразу с двух сторон. Потому, что миллиарда своего нет – и потому что вас теперь угнетать будет, что вы в списке, а я нет. И глядеть вы на меня начнете, с одной стороны, с презрением, потому что по сравнению с вами я бедный, а с другой стороны, с завистью и ненавистью – потому что для спокойной жизни вы теперь слишком богатые… – И? – с надеждой спросил Юра. – И выхода из темного круговорота этих недобрых и низких мыслей не будет уже никогда. Разве что в другой такой же круговорот. – Не сглазь, – прошептал Ринат. – Только не сглазь. Мы глядели друг на друга с наивными и счастливыми детскими улыбками, и из наших глаз текли слезы бесстыдной радости. Я плохо помню следующие несколько секунд – как-то само собой вышло, что мы взялись за руки и закружились в немыслимом яростном танце. Опрокинулся стол с компьютером, зазвенело разбитое стекло, но мы только хохотали и плясали, хохотали и плясали… – Они, – задыхаясь от смеха, выкрикивал Ринат, – они нас этим списком огорчить хотели! А! А-а-а-а-а! Спасибо ЦРУ! Родному МИ-6! Милому конгрессу! Каналам Си-Эн-Эн и Фокс Ньюс! Священной белой ослице демократической партии! Республиканскому, блять, слону, который в лавке остался! Европейским подстилкам англосаксонского империализма! Спасибо всем! Этот бешеный хоровод длился, наверное, минут пять. Вернее, это был бы хоровод, если бы танцевала какая-нибудь перекатная голь – а в исполнении двух с половиной олигархов это был как минимум кросс-культурный circle dance. – Ну все, пацаны. Вынесло на берег. Только не на другой, как лысые втирают, а на старый, родной. Итака! Итака! – Верно, Юра, верно, – кивнул я. – Теперь главное, чтоб назад не унесло. Надо увлечься чем-нибудь сильно. Вот за́мок какой-нибудь купить, например, и уйти с головой в реставрацию… Только ведь у нас все это уже есть, вот засада… – Ерунда, – сказал Ринат, и по его щеке бриллиантом сползла большая блестящая слеза. – Я себе лодку новую куплю. Такую, что сам Рома удавится. А с Дамианом вопрос решим, ох, решим… Вот так, Таня, и перевернулась эта страшная страница в моей жизни. Нет, это еще не было выздоровление – но тьма в конце ослепительного тоннеля уже сгущалась вполне отчетливо. Будет ли стойким улучшение, никто пока не представлял. Но сомнений не было – мы на пути домой. Домой – это куда? Раньше я не знал ответа. А теперь понял: к омраченностям сансары, к лживым и пахучим человекам, к бурлящим ежедневным нечистотам, к хитрости и неправде, к смрадной помойке интернета, к лукавым новостным заголовкам, разводящим лоха на клик, к мучительно отвоеванному у Вселенной праву на стабильную мозговую галлюцинацию бытия… Да, Таня, мы, люди, живем по лжи. Знаешь почему? Не по умыслу, не по злому сердцу, не по проклятию сатаны – а потому что мы сами есть ложь. Ложь по своей сущностной нарративной природе, по тому способу, каким мы приходим в бытие и мнимся себе и друг другу. Но пусть не винит нас в этом покойный А. И. Солженицын – так уж устроен мир, и мудрецы древней Индии знали обо всем еще три тысячи лет назад. |