Книга Нелюдь, страница 30 – Кэт Фоллз

– Нет… это невозможно… это просто невозможно… – Я закрыла голову руками. Меня чуть было не съела шимпакабра. А все потому… Я быстро села. – Ты отвязал веревку!

– Да, – ответил он без малейших признаков раскаяния. – Она была слишком короткой, и я не мог дойти до конца тоннеля.

– Ты собирался бросить меня там.

– Я слышал крик шимпакабры, – возразил он извиняющимся тоном. – Если бы она тебя укусила, я все равно уже не смог бы ничего сделать. А если нет, то мне лучше было вернуться с чем-то посерьезнее ножа.

Не могу сказать, что мне понравился его ответ, но на что мне было жаловаться? Я осталась цела, не парализована, и с горлом у меня все было в порядке. Я молча вытерла руки о штаны, оставив на них длинные полосы желтоватой грязи.

– Ты в порядке?

Я бросила на него подозрительный взгляд, но, похоже, вопрос был задан искренне, так что я кивнула и поднялась на ноги. При солнечном свете мне снова было видно его лицо – ошеломляющее сочетание жестких линий и поразительно красивых губ.

– Спасибо, что вытащил, – тихо пробормотала я.

– Тебе повезло. – Он убрал ружье в чехол и вытащил из рюкзака моток проволоки. – Даже шрама не осталось на память.

– На память о чем?

– Об этом уроке. Смотри, – он показал на неровную линию шрама вдоль своей ключицы, – никогда не опускай оружие, пока не убедишься, что тварь мертва. – Потом он повернул ко мне обратную сторону ладони, где был еще один шрам. – И не бросай в костер мокрые камни – они взрываются.

– То есть выучил урок – получи шрам? – Я вопросительно подняла брови. – Типа того, что останется у меня на руке? – Я задрала рукав и показала ему повязку, наложенную Эверсоном. – Спасибо, я предпочитаю глупость.

– Не глупость. Просто неопытность. – Он ни слова не сказал про повязку и принялся отмерять отрезки проволоки и резать ее щипцами.

– Знаешь, почему мы называем патрульных «неженками»? Из-за их кожи. Когда они приезжают на Восток, кожа у них нежная, как у ребенка – или у тебя. А у твоего парня – самая нежная кожа среди них.

Держа рюкзак в руках, он направился к ближайшему столбу.

– Он не мой… – Стоп. Какая мне разница, что думает этот придурок. – Если бы видел большинство мужчин с Запада, Эверсон не показался бы тебе таким «неженкой».

– Ага, – он явно не поверил мне. – Я как раз был на Арсенальном острове, когда прибыла его группа патрульных. Обычно их сбрасывают с вертолета прямо в реку – это часть тренировки. Но с ним было не так. Он перелетел через стену в шикарном маленьком двухместном самолете. И самолет все еще стоит на полосе на базе.

Эту информацию следовало обдумать.

– Ну и какой урок я должна вынести из того, что случилось? Не стоит падать в нору шимпакабры?

– И это тоже, но не только. Попробуй понять: тебе не место в Дикой Зоне. Ты слишком домашняя. Так что топай обратно через мост и попроси их открыть ворота.

Он привязал проволоку к столбу и соорудил силок на конце.

Я больше не могла сдерживать свое раздражение:

– Я вовсе не домашняя!

Он фыркнул:

– А какая еще? Тебя, как домашнего зверька, кормят и ласкают по первому требованию. Единственное, чего тебе не хватает, – это ошейника со стразами… Ха, а ты бы шикарно смотрелась в нем, красотуля.

Сравнение с комнатной собачкой было унизительно, но в чем-то Рейф был прав. Это действительно было совершенно чуждое мне место. А теперь, когда я убедилась, что шимпакабры на самом деле существуют, и чуть было не попалась одной на обед, я и помыслить не могла, чтобы идти дальше в одиночку.

– Я знаю, что не вытащила тебя из той норы, но не можешь ли ты пойти со мной? Пожалуйста, здесь всего пара миль.

Он присел на корточки, маскируя силок в высокой траве.

– Если ты боишься идти одна, тебе не следовало вообще пускаться в путь. Я работаю.

– Ты не можешь уделить мне даже один час?

– Не могу. – Он встал и повернулся лицом ко мне: – Этот «дикий», за которым я охочусь, долго на одном месте не остается. Обычно он сперва убивает только тех людей, которых никто не хватится, так что к тому времени, когда люди понимают, что в их местности объявился хищник, уже поздно. Его и след простыл.

– Ты думаешь, он опять скроется?

Рейф кивнул:

– Я два года его выслеживаю. Между сериями убийств могут пройти месяцы, и никогда не известно, где он объявится в следующий раз. Так что это мой единственный шанс. Убить его должен именно я.

– Я понимаю. – Это не было ложью. Мы с отцом могли снова уйти на Запад, когда он выполнит задание, и угроза быть съеденным снова превратилась бы просто в сказку на ночь. Но для людей, постоянно живших в Дикой Зоне, это была сама жизнь.

– Ну что, пойдешь обратно к острову?

– Нет. Ты занимайся своими делами, а я займусь своими.

Он нахмурился, но не спросил, что заставило меня пойти в Молин. Может, он решил, что уже потратил больше времени, чем нужно, на домашнюю девочку с Запада.

– У тебя есть хоть какое-то оружие? – спросил Рейф.

– Есть нож.

Он скорчил гримасу отвращения, словно ему кисель из клея предложили:

– Для того чтобы нанести рану ножом, ты должна оказаться близко к противнику. Тебе это надо? Ты серьезно хочешь оказаться на расстоянии фута от какого-нибудь «дикого» или от преступника, которого выгнали за стену?

Мне этого совершенно не хотелось.

Он снова махнул рукой на юг:

– Возвращайся на Арсенальный остров.

– Мне нужно в Молин.

– Ну, как знаешь. – Он шагнул было прочь, потом вдруг обернулся. – Но если пойдешь по дороге, старайся не выглядеть как жертва и не бросайся на помощь каждому встречному.

Надо же, оказывается, желание помочь – ужасный недостаток.

Когда я повернулась в сторону севера, он схватил меня за запястье:

– Я просто хочу сказать, будь поумнее. Если увидишь попавшего в капкан «дикого», просто иди прочь.

– А что, если он попал в яму к шимпакабре? Я тоже должна идти прочь?

– Вот именно, – голос Рейфа звучал совершенно серьезно. Он отпустил мою руку. – Иди прочь как можно быстрее и не оглядывайся.

Я вытащила отцовское мачете из сумки.

– Со мной все будет в порядке.

По крайней мере, я очень на это надеялась.

Рейф выпрямился, внимательно глядя на мачете:

– Ничего себе нож…

Я сделала шаг назад. Как я могла забыть, что оружие должно было высоко цениться в Зоне. С таким же успехом я могла размахивать в воздухе пачкой купюр, прогуливаясь в каком-нибудь бандитском районе на Западе. Взгляд Рейфа задержался на отцовской сумке.