Книга Нелюдь, страница 59 – Кэт Фоллз

– Прекратите!

Парни замерли. Каждый ждал, что сделает другой.

– Сдаюсь, – Эверсон поднял руки, хотя голос у него срывался от злости. – Он прав. Все, что он сказал, – правда.

– Тогда почему ты ударил его?

– Потому что мне не понравилось, как он это сказал.

Что-то мягкое коснулось моей руки, и я увидела, что Космо осторожно поглаживает меня старой потертой плюшевой обезьянкой. Это был Любопытный Джордж ^[4].

– Где ты это взял? – резко спросил Рейф.

Космо прижал обезьянку к груди:

– Джаспер – мой!

– Ни фига он не твой! Немедленно отдай!

Но Космо зажал игрушку в зубах и пустился наутек.

– Эй! – закричал вслед охотник. – А ну вернись!

Эверсон раздраженно нахмурился:

– Ему всего девять лет. Пусть себе играет.

Игрушка явно что-то значила для Рейфа, но надо же все-таки совесть иметь. Я похромала вслед за Космо, не обращая внимания на жгучую боль в ноге, но он исчез в лабиринте пересекающихся коридоров. Когда парни догнали меня, я повернулась к Рейфу:

– Да что с тобой такое?

– Со мной? Можно подумать, это я взял чужую вещь в чужом доме. – Внезапно он замер. – Вообще-то, я именно это и делаю, но не из домов, где кто-то еще живет.

Последнее было выкрикнуто явно для ушей Космо.

– А где он ее взял? – Я повернулась к охотнику и обнаружила, что он наблюдает за мной. – В чем дело?

– Так, ничего, – он отбросил мысль, которая явно беспокоила его, и повел нас к камерам, расположенным на трех этажах, с галереями вокруг открытого пространства. Рейф направился вдоль ряда обшарпанных цементных клетушек, в которых когда-то содержались заключенные. Я хромала следом, держась за Эверсона, и ощущала, как биение моего сердца отдается ударами боли в ране при каждом шаге. Мне даже не хотелось думать, что будет, когда пройдет онемение, вызванное анестетиком.

Внезапно Рейф остановился и оглянулся на меня:

– Он утащил игрушку из этой камеры, – Рейф показал на следующую клетушку. – Если он там, будет лучше, чтобы ты поговорила с ним.

Я кивнула и, хромая, вошла в камеру. Эверсон хотел было последовать за мной, но Рейф преградил ему дорогу:

– Пусть она сама это сделает.

Вдоль стен стояли двухъярусные койки, а стену напротив двери сплошь покрывал странный узор, похожий на крестики. Граффити? Я присмотрелась – семь палочек в ряд, каждые три ряда были отмечены звездочкой. Этот примитивный календарь напомнил, как мало у меня осталось времени, чтобы выполнить задание, прежде чем бульдозер засыплет тоннель под стеной. Тут я заметила Космо, который лежал на верхней койке, уткнувшись подбородком в Любопытного Джорджа и разглядывая книжку с картинками.

– Эй, приятель, – позвал Рейф из коридора. – Хочешь оставить обезьянку себе?

Я с упреком глянула на охотника. Космо тоже обернулся.

– Получишь игрушку, если сделаешь кое-что для меня.

Космо сел, прижав плюшевого зверька к груди:

– А что?

– Иди сюда, и я тебе скажу.

Я не знала, что Рейф собирался сделать, но надеялась, что ничего плохого и что он не обманет малыша. Я протянула руки к Космо, но он спрыгнул с койки без моей помощи и выбежал в коридор, где ждал Рейф. Я подняла книгу, которую он разглядывал: «Убежавший Кролик». Я помнила эту книжку: маленький кролик постоянно убегал куда-то, а мама всегда находила его. Как бы мне хотелось, чтобы мама Космо тоже могла найти его и чтобы они жили в безопасности. Или чтобы мой отец так же легко мог найти меня. Я вздохнула, стараясь подавить подступающую печаль, и вдруг услышала, как лязгнула дверь камеры.

– Очень смешно. – Я положила книгу на койку и повернулась к двери. Рейф спрятал ключ в карман.

– Отныне Джордж принадлежит тебе.

– Его зовут Джаспер, – поправил Космо и бросил на меня испуганный взгляд.

– Что ты делаешь? – возмутился Эверсон. – Она же сказала, что Хорда не укусил ее.

Рейф пристально смотрел на меня:

– Людям свойственно лгать.

Теперь я поняла, что означали странные взгляды, которые он бросал на меня. Рейф боялся, что я заразилась вирусом.

– Я знаю, что у нас мало времени. – Я даже не подозревала, что его голос может звучать до такой степени серьезно. – Но если у тебя начнется лихорадка, когда мы будем снаружи, это плохо кончится. Ты либо укусишь кого-то из нас, либо убежишь так далеко, что, когда придешь в себя, вообще не будешь знать, где ты находишься.

Я поспешила к решетке, чувствуя, как пульсирует боль в ноге.

– Но у меня нет температуры. Потрогай мой лоб. – Я потянулась к его руке, но он отодвинулся, прижимая к себе Космо.

– Иногда лихорадка начинается даже через десять часов.

Я посмотрела на Эверсона, безмолвно моля о помощи, но он только сунул руки в карманы.

– Он прав. Сейчас еще слишком рано, чтобы понять, заразилась ты или нет. Даже анализ крови пока еще ничего не покажет.

– Но Хорда на самом деле не укусил меня. Честное слово. Я бы не стала лгать об этом.

– Ты сама сказала, что какое-то время была без сознания, – напомнил мне Рейф. – Он мог укусить тебя в это время.

Охотник уселся у стены напротив камеры, скрестив ноги и явно настроившись на долгое ожидание.

Прутья решетки холодили мой лоб.

– Я не могу потерять десять часов, сидя здесь.

– Прошло часа два с тех пор, как мы тебя нашли. Так что хватит и восьми, – сказал Рейф.

Мне хотелось закричать на него, но я понимала, что это может быть похоже на признаки лихорадки. А что, если Рейф был прав и Хорда укусил меня, пока я была без сознания? Нет, это было невозможно, это противоречило бы его цели. Он хотел съесть самое человечное сердце из всех, в которые мог вонзить клыки. Я попробовала было объяснить это Эверсону и Рейфу, но ни один их них не склонен был доверять логике, когда дело касалось поведения Хорды.

– Вполне могло быть так, что «тигр» просто не смог удержаться и не укусить тебя, – рассудил Рейф. – А потом, почувствовав вину, он, как некоторые алкоголики, предпочел забыть о том, что сделал.

С минуту я молча смотрела на него. Это звучало настолько правдоподобно, что мне уже казалось, что именно это и могло случиться.

– Для того чтобы заразить тебя вирусом, ему нужно было бы прокусить твою кожу, – сказал Эверсон. – Проверь, есть ли где-нибудь на теле следы зубов.