Книга Почти касаясь, страница 63 – Колин Оукли

– Так вы работали вместе?

– Да. В разных отделах, но мы всегда вот так друг друга выручали.

– Всегда хотел увидеть штат мятлика, – ответил он. – Может, возьму жену, покатаемся там на лошадях.

При этих воспоминаниях на лице Эрика появилась полуулыбка.

– «Билбрун» заказал самолет. Я даже не знал, взял ли он Кейт, пока… пока мне не позвонили и не сказали, что самолет рухнул по пути туда. Двигатель отказал или что-то такое.

– О, боже, – чуть слышно сказала я.

Я хотела добавить еще что-то, но крик, столь первобытный, столь пронзительный, рассек воздух и лишил меня дара речи. Айжа вдруг оказался на кухне, он вопил, словно баньши, маленькие ручки стиснуты в кулаки, глаза зажмурены, смуглое лицо становится красным. А потом звуки обернулись в слова:

– ТЫ УБИЛ ИХ! ТЫ УБИЛ ИХ! КАК ТЫ МОГ?

Слезы водопадом бежали по его лицу, и слова начали сливаться в одно, будто бы он устал произносить их, и силы осталось только на звуки.

– ТЫУБИЛИХТЫУБИЛИХТЫУБИЛИХТЫУБИЛИХ.

– Боже, Айжа, – еле услышала я вздох Эрика.

Он подался было к мальчику, но тот его увидел и пулей умчался к себе в комнату, захлопнув дверь с такой силой, что стены затряслись. Эрик пошел за ним, я услышала тихий стук и какие-то слова, но уже через минуту он вернулся, крепко сжал спинку стула обеими руками.

– Твою же мать, – протянул он.

– Он в порядке? – спросила я.

Эрик покачал головой:

– Я не знаю. Он не хочет со мной говорить. Не хочет открывать дверь.

– Хочешь, я попробую?

Он сжал губы в линию и ответил:

– Не нужно. Дай ему время остыть.

Он резко выпрямился, встал во весь рост.

– Мне нужно выпить.

Зайдя в гостиную, он взял бутылку виски со стола и принес на кухню, где разделил остатки напитка на два небольших стаканчика.

– Ой, я не… я никогда не…

– Никогда не пила скотч?

– Вообще никогда не пила.

– А, так ты, скорее, по таблеткам?

Я замотала головой.

– Это была необходимость!

Мы оба улыбнулись, и напряжение чуть спало.

Он открыл морозильник, достал несколько кубиков льда, положил в стакан и протянул его мне.

– Сначала пусть лед чуть растает, а потом пробуй.

Я беру стакан и все равно подношу его к губам. Ну не может же это оказаться так плохо. Глоток. Плохо. Это очень плохо. Я зафыркала и начала плеваться. Те капли жидкости, что все же попали в горло, обжигают, будто мне в глотку плеснули бензина, а потом туда же кинули горящую спичку.

Он покачал головой и пробурчал:

– Вот упертая.

Но тут же он налил и протянул мне стакан воды, который я с благодарностью приняла. Когда я пришла в себя, он сел по другую сторону кухонного стола. Так мы и наслаждались своими напитками. Я все же предпочла воду.

– Э-э-э-э-э-эх. – Он издал звук, похожий и на стон, и на вздох. – Да я просто ударник родительского труда в этом году.

Я смотрела на него и просто не могла сдержаться. Я начала смеяться.

– Что?

– Ударник труда?

– Ну да, это значит…

– Я знаю, что это значит. Но сейчас же вроде не пятидесятые. Да и ты не такой старый.

Уголки его губ поползли вверх, и я обрадовалась этому.

– Ах, простите. Мне жаль, что мои идиомы недостаточно современные и модные для вас.

Я улыбнулась ему в ответ. Пока мы сидели в уютной тишине, я прокручивала в голове то, что рассказал мне Эрик. Сделала еще глоток воды, а потом решила спросить:

– Так вот как Айжа стал твоим сыном? Он сказал, что его усыновили после… но я точно не знала, что случилось.

Эрик вздохнул.

– Да. Стефани считала, что мы не должны этого делать. Усыновлять его. Это было причиной нашего последнего скандала. Во всяком случае, как женатой пары.

– Что? Почему? Как вообще можно не хотеть Айжу?

Он с минуту на меня смотрел, чуть ухмыльнулся и отпил еще виски.

– Она считала, что ему лучше будет с родственниками. В Англии. Но Динеш хотел не этого. А еще. – Он замолчал и выглянул в коридор, чтобы удостовериться, что Айжа там волшебным образом не появился. – Она волновалась из-за Элли. Как это на нее повлияет. Меня это тоже беспокоило, конечно же, но дети быстро привыкают к новому. Я думал даже, что для нее это будет полезно, что-то вроде урока на всю жизнь. Что мы должны быть рядом с теми, кого любим. Принимать их.

Он было пригладил рукой волосы, забыв о том, что на нем резиновые перчатки. Осознав это, он положил ладонь на стол.

– Стефани так и не согласилась. Сказала, что не может пройти через это. И не смогла.

– Ого.

Он осушил стакан.

– Таким образом, для нас это было начало конца, для меня и Стефани. Мы заполнили бумаги для развода вскоре после смерти Динеша и Кейт.

Я обхватила руками свой пустой стакан, обдумывая все, что рассказал Эрик.

Все, что он пережил. Сердце за него почему-то заболело так, как никогда не болело за меня саму. Я смотрела на него. Принимая его целиком, не только приятное телосложение и оливковые глаза, но и крошечные линии, очерченные у его рта; то, как торчат его волосы, будто он только что встал с кровати, и не важно, сколько раз он бы ни пытался их пригладить; незастегнутый ворот рубашки, открывающий хрупкую выемку ключицы; нелепые резиновые желтые перчатки, что все еще на нем.

И только тогда я заметила.

Одна из перчаток двигалась. Ко мне. По столу.

Я не дышала. Смотрела. Ждала.

Она остановилась в миллиметрах от моей ладони, все еще держащей стакан.

– Знаешь, а я ведь не могу. – Его голос охрип, это уже почти шепот.

– Не можешь что? – спросила, уверенная в том, что Земля перестала вращаться, а время остановилось.

– Устоять от соблазна коснуться твоих невероятно сексуальных рук.

Он бережно сжал мое запястье, убеждая меня выпустить стакан. Я смотрела, как его пальцы передвигаются по ладони, пока они не переплелись с моими, как корни старого дерева. Он вздохнул.

– Боже, я правда здорово напортачил с Айжей, да?

Так и есть, но ему не нужно было, чтобы я это подтверждала, так что я не ответила. Так мы и сидели, держась за руки за кухонным столом, как самая обычная пара в самый обычный вечер вторника или среды в нашей самой обычной квартире. Но это было не так. Было Рождество. Мой самый любимый праздник.