Онлайн книга «Черный вдовец»
|
Барготовы подштанники, что с ним происходит? Ответом на этот вопрос – а может быть, издевкой – всплыли воспоминания о сегодняшнем утре. Чудесном, волшебном, невероятном утре в постели с собственной женой. Людвигу даже не захотелось задать кое-кому вопрос, каким образом он там оказался. Все равно Рихард вывернется, да еще и его самого выставит дураком. Старый пень. А утро с женой определенно надо повторить. Рина, Рина… какая женщина! Поймав себя на том, что улыбается подобно влюбленному идиоту из романов, обожаемых сестрами, Людвиг нахмурился и сжал кулаки. Ну нет! Он не уподобится тем тряпкам, называемым мужчинами лишь по недоразумению! У него еще осталось самоуважение! Она вела себя как дура – ее очередь извиняться. И вообще… Что вообще, он, к счастью, не додумал. Его отвлек телефонный звонок. Любимое начальство? – Граф Энн на проводе, – доложил Рихард, взявший трубку. – Думаешь, я не могу прожить и половины дня без службы? – Разумеется, не можешь, – хмыкнул Герман. – Где доклад? Не знаю, как ты, а я предпочитаю знать, что творится у наших франкских друзей. Людвиг скривился. Зуб, что ли, заболел? Или живот? А, нет, это начальство позвонило! – Бедлам у них творится. И вообще, теперь у тебя есть лучший друг Д’Амарьяк, вот пусть он тебе все и докладывает. А у меня – выходной. Два выходных! Имей уже совесть, Герман! – Кого? Людвиг длинно выругался и понял, что ему внезапно полегчало. Родной, привычный и понятный Герман с родными, привычными и понятными служебными проблемами. Мир не рухнул. – Ладно, доклад подождет до вечера. От внезапной покладистости Германа Людвиг насторожился. И оказался прав. – Ты не забыл? Сегодня к пяти вы с супругой должны быть у нас. Эмилия затеяла прием в честь герцогини. Людвиг выругался еще раз. Герман, мученически вздохнув, повторил: – К пяти, Людвиг. И не вздумай не явиться! Эмилия обидится. Настала очередь Людвига тяжко вздыхать. Эмилия – голубка небесная, но если она обидится… нет, лучше не рисковать. – Ладно, понял я. – То есть на сегодняшний вечер ты не принял больше никаких приглашений? Людвиг зажмурился и с тоской вспомнил Черного Карлика и шебутное умертвие. И зачем он рвался домой? Лучше три дохлых императора, чем один великосветский прием! – Нет, я же обещал. – То есть ты забыл, а на необходимость представить герцогиню свету наплевал. Людвиг, Людвиг! Ты и из этого брака собираешься сотворить непотребство с печальным концом? – Нет, папочка, – опять разозлился Людвиг. – Я собираюсь жить долго и спокойно, а эти ваши жены… – Ну и дурак. Пойди извинись. И подари что-нибудь. Цветочек там, украшение. Ты вообще знаешь, что любит твоя жена? Между прочим, прекрасная женщина! Умна, красива, образованна. – Знаю, – оборвал его Людвиг. – Хватит меня воспитывать, папочка! Вместо ответа Герман отвратительно довольно рассмеялся и повесил трубку. А фониль в руках Людвига задымился, и Людвиг едва успел отбросить раскаленный эбонит прочь. На паркет. И, заложив руки за спину, пошел прочь из столовой – принципиально не слушая ворчание Рихарда о совершенно пустых тратах на новые фонили, новый паркет, новую посуду и сплошное разорение от дурного характера молодого хозяина. Старый пень. Давно пора завести дворецкого помоложе, лет не более ста! Следующие два часа Людвиг маялся. Ему не спалось, не читалось, не гулялось в саду и вообще ничего не хотелось. А ноги почему-то сами приносили к дверям апартаментов супруги. Обнаружив себя держащимся за ручку ее двери в пятый раз, Людвиг велел себе собраться и подумать головой: что он, разрази его Баргот, делает? Идет просить прощения? И какого демона в его руках мятые астры, явно только что сорванные в саду? О чем он вообще думал, когда их рвал? Следовало признаться честно, что думал он опять о жене. И о том, что понятия не имеет, что она любит. То есть он помнил, что все женщины любят украшения и цветы, но какие украшения и какие цветы? А еще она покупала микроскоп. Уронив астры на пол, Людвиг пощупал собственный лоб. У него жар? А если не жар – то откуда бред? Про себя помянув Баргота и весь женский род, Людвиг отошел от покоев жены подальше и позвал. Тихо позвал: – Рихард! Умертвие тут же возникло рядом. – Какие цветы любит ее светлость? – Розы и фиалки, герр Людвиг. – Давай фиалки, что ли… что стоишь? Неси! Молча поклонившись, дворецкий испарился. А Людвиг отправился в свою спальню, радуясь, что стребовал с Черного Карлика какую-то блестящую побрякушку. То ли топазы, то ли алмазы, Баргот их разберет. Главное, дорогие, красивые и вообще из сокровищ короны. Еще через пять минут Людвиг снова стоял у дверей Рины, и ему почему-то очень хотелось посмотреть в зеркало, поправить прическу и проверить, ровно ли завязан шейный платок. Тьфу. Вот что с ним, а? Заболел, не иначе как заболел! Разлохматив волосы и содрав шейный платок к демонам собачьим – он дома, между прочим, дома! – Людвиг… постучался. Тут же послышался топот каблучков, дверь отворилась, и невесть чему радующаяся камеристка присела перед ним в книксене. – Ее… кхм… светлость у себя? – Ее светлость гулять изволят! – Где гулять? – В саду гулять! Глаза у камеристки были такие честные, что Людвиг заподозрил неладное. Хотя что может быть неладного в жене, гуляющей в саду? Хмуро кивнув камеристке и подавив глупое желание спрятать букет фиалок за спину, Людвиг отправился в сад… хотя зачем сразу в сад? – Рихард! Где моя жена? – Где-то здесь, герр Людвиг! Позвать? – В невозмутимой физиономии Рихарда почему-то чудилась издевка. Явно заболел. То бред, то видения, подумал Людвиг, выходя из дома в сад. Еще немного, и драконы на лужайке мерещиться начнут. Словно в насмешку, над головой послышалось хлопанье крыльев, порывом ветра сдуло ворох желтых листьев – и прямо над головой пролетел дракон. Так низко, что можно было пересчитать не только перья в хвосте, но и чешуйки на пузе. И что им в их горах не сидится? Двадцать лет не появлялись над Виен, и еще столько же их бы не видеть! Стряхнув с волос сухие листья, Людвиг пошел искать жену. Сад при вилле был небольшим, спрятаться особо негде. Правда, следящий артефакт почему-то упорно не желал показывать ее точное местонахождение, выдавая нечто расплывчатое – в пределах сада. Надо будет отдать его Гольцмееру, пусть починит. Наверняка опять аура Людвига пагубно влияет на маготехнику. |