Онлайн книга «Черный вдовец»
|
Он обошел сад три раза. Весь. Заглянул во все три беседки, в заброшенный павильон и в заросли старых яблонь. Вышел на кладбище – но там супруга в последний раз появлялась позавчера, уж такую малость мертвые всегда готовы были ему сказать. Задумался о том, чтобы завести немертвых собак, а то и вовсе горгулий, как на Брийонском соборе. Сделать их из собачьих костей, выдержать в крови, и не будет тварей вернее и надежнее. Рины нигде не было. Садовник ее не видел. Артефакт по-прежнему показывал, что она где-то рядом. Барготовы подштанники! – Рихард! Где моя супруга?.. Хотя нет. Проводи-ка меня к моей супруге. Сейчас же. – Как прикажете, герр Людвиг, – поклонился старый пень… и проводил Людвига в ее покои. Как?! – Рихард, моя супруга сегодня покидала дом? – Выходила в сад, герр Людвиг, но не за его пределы, – невозмутимо отчитался Рихард. – Дери тебя… – Вы что-то сказали, герр Людвиг? – Ничего. Исчезни! Хотя нет. Скажи фрау Рине, чтобы ожидала меня в будуаре. Через пять минут. И не вздумай говорить, что я искал ее в саду! – Слушаюсь, герр Людвиг. Виен, Астурия. Вилла «Альбатрос», чуть раньше Рина И только захлопнув за собой дверь спальни, упав на кровать и поколотив подушку кулаками, Ринка поняла, что с ней что-то не так. Сильно не так! Людвиг, конечно же, гад чешуйчатый и дурак, но… Но она сама – еще большая дура. Ведь по большому счету Людвиг ничего ужасного не сказал. И все его «измены» в самом деле были по долгу службы. А она… а она ведет себя как пятиклассница, которая впервые влюбилась в самого красивого парня из 7 «А»! Влюбилась?! Она – и влюбилась в Людвига?! Нет, сто раз нет! Потому что этого не может быть никогда! Она с ним знакома без году неделю, а что у них уже два раза случился жаркий секс, ну так и что? Постель – не повод… да, не повод для любви! Сердито утерев слезы уголком пострадавшей подушки, Ринка отбросила ее в угол, словно вместе с подушкой можно было отбросить и дурацкие, нелогичные и никому не нужные чувства. Да не чувства! Просто секс. Она взрослая женщина с естественными потребностями, которые Петечка… Ладно, с Петечкой тоже было неплохо, но все познается в сравнении. При воспоминании о сегодняшнем утре жар залил ее всю, от кончиков ушей и, кажется, до самых пяток. Даже пальцы на ногах поджались, и в животе разлилась истома. – Дура, не вздумай! – громко велела себе Ринка и вскочила с кровати. – Размечталась! Пнув ни в чем не повинную кровать, она отправилась умываться холодной водой. И уже в ванной поймала себя на том, что торопится. Куда? Зачем? Так. Надо остановиться и прислушаться. Откуда эта тревога? Куда хочется немедленно бежать? Неужели дракончик? «Да, да, да, скорее, мне страшно, скорее! – отозвалось дрожью, холодом и обидой. – Почему так долго? Почему ты меня не слышишь? Я зову тебя, зову, а ты!» Прижав ледяные ладони к щекам, Ринка ошалело глянула на себя в зеркало. Такая знакомая детская обида, что хоть плачь. – Ах ты, Фаберже! Это из-за тебя я тут с ума схожу?! «Я не Фаберже, – обиженно откликнулось нечто. – Я… я хороший!» – Хороший, хороший, – пробормотала Ринка. – Без паники, сейчас я приду. Нерожденный дракончик явственно всхлипнул, и Ринку окатило таким пронзительным одиночеством, что она сама чуть снова не заплакала. Но показала себе в зеркале кулак и помчалась в лабораторию, на ходу прихватив шаль. По счастью, ей никто не встретился по дороге, если не считать Магды, выходящей с кухни. – Ой, мадам! – Рыжая смущенно потупилась, покраснела и сделала книксен. Выяснять, что девчонка набедокурила, Ринка не стала – наверняка ничего серьезнее кражи пирожков или кокетства с садовником. – Принеси мне завтрак в лабораторию, – велела она, приложила палец к губам и помчалась к потайному ходу, вход в который был как раз рядом с кухней, в одной из кладовок. Яйцо, которое Ринка из чистой вредности продолжала звать Фаберже, тут же попросилось на ручки. Оно время от времени вздрагивало, елозило и тихонько жаловалось то на тесноту, то на холод, то у него что-то чесалось, то хотелось вообще непонятно чего. Приходилось его гладить, петь ему колыбельную и гулять с ним на руках, почти как с младенцем. И только через час, не меньше, оно успокоилось и замурлыкало. И тихо, как-то робко спросило: – Мама? – Мама, – со вздохом согласилась Ринка, понимая, что объяснять нерожденному малышу, что мама его потеряла, не стоит. Еще вылупится раньше времени от стресса. Или еще какая-нибудь гадость с ним случится. – Мама, – повторило яйцо довольно и замурлыкало сильнее. Ринке даже показалось, что оно к ней прижалось. Ее собственные эмоции тоже пришли в норму, и очень захотелось извиниться перед Людвигом. Правда, Ринка плохо представляла, как она объяснит свои закидоны. Что-то типа: «Дорогой, у меня тут яйцо скоро проклюнется, нервничает, и я за компанию. Надеюсь, ты не против наследника-дракона?» Да уж. Физиономию супруга после такой новости определенно стоило бы запечатлеть. Ринка тихо хихикнула. Сейчас, со спящим яйцом на руках, ей было невероятно тепло, уютно и спокойно. Даже мысли «а что скажет мама-дракониха» и «я понятия не имею, как растить малыша и чем его кормить» ее не слишком беспокоили. Все как-нибудь образуется, ведь… ведь мама рядом. О Великий Ктулху… мама… Она скоро станет мамой. Ой-ой-ой. И она снова рассмеялась, нежно прижимая горячее яйцо к себе. Из расслабленной эйфории ее вывел Рихард, заглянувший в лабораторию. – Герр Людвиг ищет вашу светлость. В саду. Ой. Она совсем забыла, что следилка надета на кошку, а где носит эту Собаку, один черт знает. Опять Людвиг разозлится! – Спасибо, Рихард. Он не спрашивал про лабораторию? – Нет, ваша светлость. Но скоро он вернется в дом. – И найдет меня на месте, – вздохнула Ринка. – Надеюсь, он не слишком злится. – Не слишком. – По губам Рихарда скользнула тень улыбки. Людвиг явился к ней в будуар минут через десять. Ринка как раз успела открыть книгу о драконах в поисках ответа на самый важный вопрос: чем питаются новорожденные? Но пока ответа не нашла. Вообще книга эта показалась ей скорее сборником сказок, чем практическим руководством… а, ладно. Потом разберемся. – Да, дорогой? – улыбнулась она, вставая навстречу супругу, и мысленно надавала себе по рукам: не надо, не надо делать книксен, как нашкодившая Магда! Герцогиня вы или где? В руках у супруга, кстати, красовался слегка помятый букет фиалок. И он совершенно явно не знал, куда бы его деть. Да и, судя по сжатым губам супруга, поиски иголки в стоге сена (и чьи-то утренние закидоны) не добавили ему благостности. |