Онлайн книга «Хозяин берега»
|
Я даже не удивился, почему-то я уже принимал за данность, что она может угадывать мой мысли. — Хотел бы… Конечно, хотел бы… — Но вы и меня не знаете, — неуверенно сказала Анна. — Нет, вас я знаю. Я вас чувствую… — Тогда вы должны чувствовать, что если я что-то скажу про них, то только хорошее. Они все мои старые знакомые… — А Сергей Пухов был тоже вашим старым знакомым? — спросил я мягко. — Конечно… Хотя мы общались мало… Всё свободное время Пухов проводил со своими детьми… Он был замечательный отец… Мотор машины ревел, тяжело гудели и били на ухабах баллоны, салон автобуса был заполнен разрозненным шумом и грохотом, я говорил почти над ухом Анны — не боялся, что нас услышат. — За несколько часов до своей гибели Пухов хотел со мной встретиться… — С вами? — Она смотрела широко раскрытыми, как у ребёнка, глазами. — С ним была женщина. Молодая женщина. Совсем молоденькая. С чёрной повязкой… — Это могла быть жена или подруга погибшего рыбака. Их тут много. И все в чёрном. Но почему вы не посоветуетесь со своими подчинёнными? Вы им не верите? — Я обязан им верить, — пожал я плечами. — Мне вместе с ними работать. Но дело в том… Даже не знаю, как сказать… По меньшей мере один из них предатель… — Почему вы так решили? — Пухов не открыл свою тайну водной милиции, а решил открыть её мне человеку новому. Значит, он не доверял им. «Рафик» в это время перевалил через плоский бархан и выкатил на шоссе, как будто облегчённо вздохнул, повернул направо и покатил на юг. Мелькнул и исчез за песками взрытый малахит моря. Народ в автобусе был теперь полностью предоставлен себе. Бураков, откинувшись на спинку, уютно свистел носом. Хаджинур, не обращая внимания на тряску, читал протоколы из чёрной папки Буракова. — Подождите. Но почему вы говорите об этом мне? — спросила Мурадова. — Я никого здесь не знаю. Кроме вас… Неуловимо-легко провела она ладонью по рукаву моего плаща: — Вы и меня совсем не знаете… Брови у неё взлетели вверх, дрогнули ресницы. — Я же сказал: я вас чувствую. И кроме того, вы не служите в водной милиции… — Эх, говорил я Серёже — поостерегись! — Побитое оспой лицо начальника рыбинспекции искривилось тоскливой гримасой. — Очень смелым был… — А теперь стал очень мёртвым, — не открывая глаз, тихо добавил Бураков. Дорога подрагивала, дымилась, казалось, что мы мчим не по твёрдому свинцово-сизому асфальту, а с рокотом летим по реке, стремительно втекающей под колёса. Прокуратура занимала второй этаж длинного жилого дома с балюстрадой, затянутой сухими безлистными лозами дикого винограда. Внизу, под нами, помещалась водная милиция. Все прибывшие ненадолго заполнили мой кабинет. Говорили разом: — Брать надо Мазута… Брать! И как можно скорее, пока не ушёл!.. — Где Агаев? — улучив минуту, спросил я. Бураков обернулся, толстый его живот остался недвижим. — Начальник сейчас будет… — Надо проверить, задерживал ли Пухов Мазута в последнее время… Начальник рыбнадзора Цаххан Алиев прошёл от окна к двери. — Может, он составил на него протокол, но не успел сдать… Одна и та же версия — «убийцей рыбинспектора может быть только браконьер». И единственный мотив убийства — «месть на почве воспрепятствования преступной деятельности». Так при нападении на инкассатора всегда исходят из желания завладеть его инкассаторской сумкой. Хаджинур, как мне показалось, сделал попытку вырваться из чёртова круга «рыбинспектор — браконьер»: — А если ещё что-то? Может, женщина? — Да ты совсем спятил! — рявкнул Цаххан Алиев. — У Серёжки — и баба! Не было у него никого… Я внимательно слушал. — Всё равно надо всё предполагать, если хотим раскрыть, — подхватил Бураков. — И что ты заладил, Алиев, «не было у него никого»! Человек же он, в конце концов! В кино сходить, пива выпить… Мой помощник Бала Ибрагимов — полный, неуклюжий молодой человек в очках с супермодной оправой — покрутил головой: — Может, стоит дать обращение в газету… — Огромные, как витражи, очки предоставили каждому возможность отразиться в затемнённых стёклах. Кто-то мог видеть Пухова или его убийцу… — И всё испортим! — вмешался начальник ОБХСС — пузатый, с лысой головой, круглой, как бильярдный шар. — Убийца поймёт, что ничего у нас против него нет! — А что он, дурак? Не понимает этого? — набросился на него Орезов. Так, что ли? — Сейчас нужно любой ценой отловить Мазута… — На пороге появился начальник милиции Агаев, белотелый, сильный, с традиционными усиками и непроходящими бисеринками пота на лице. Подчинённые его, как один, поднялись. — …Меньше по кабинетам надо сидеть, — сказал Агаев. — Больше бегать. Поймаем Мазута — вытрясем многое. Это ведь тебе не ворованная осетрина убили рыбинспектора… Через минуту мы остались вдвоём. — Мазут этот, Касумов, заговорит обязательно, его надо только найти. Где-то он здесь должен обретаться… — Агаев — взглянул на меня с высоты своего почти двухметрового роста. — У него и паспорта нет, он судимый. Его надо тут поймать. Поймаем выйдем на убийц. В отличие от своих подчинённых, Агаев не собирался переступать рамки официальных отношений. Дело было не во мне. Такие, как он, постоянно находятся в состоянии острого соперничества со всеми. Самое забавное — что мы с Эдиком Агаевым учились в одной и той же четырнадцатой спецшколе, в параллельных классах, и встречались почти ежедневно. Но, как это часто бывает, граница классов была и границей дружбы — мы не общались и, как мне помнится, за всё время ни разу не разговаривали. Был он из ребят, которые ходили большими компаниями — десять двенадцать молчаливых амбалов, при виде которых школьникам помельче, очкарикам сразу становилось не по себе. Я подозревал, что они отбирают у младших жвачку, мелочь; за небольшую мзду в виде пачки сигарет могут выступать и как наёмная боевая единица, помогающая сводить личные счёты. Сейчас Об этом было странно думать. — Где он может быть? — спросил я. — Бог его знает. У любого из этих… — Он бросил мне на стол тетрадку — «Список браконьеров, доставлявшихся в Восточнокаспийскую рыбную инспекцию». Я полистал длиннющий реестр. — «Алимурадов, Бердыев, Бобров, Гельдыев…» — фамилии шли не по хронологии допущенных ими нарушений, а по алфавиту. От графы «Касумов — Мазут» шла вниз долгая «лестница» браконьерских подвигов. — А почему «Мазут»? — спросил я. — Браконьерский жаргон. «Мазут» — значит «икра»… Мы уже выписали повестки им всем… Я с утра этим занимаюсь. — Он взял тетрадку. — А на метеостанции мы оставили сотрудника. На всякий случай. |