Онлайн книга «Хозяин берега»
|
— К сожалению. — Я понимаю, — с горечью сказал он. — Но в следующий раз вас ждёт знакомство с фламинго! — Тут водятся фламинго? — Последний раз я видел их ещё школьником — в зоопарке. — И не только они… — Он указал на фотографию на стене. — Волки гонят по мелководью двадцать восемь сайгаков. Лучшая моя работа. Я задержался. Снимок сделан был, очевидно, с вертолёта, с небольшой высоты. Жёлтое, расплывшееся по краям пятно — головы и спины каких-то крупных парнокопытных, схваченных на бегу фотокамерой. Сумасшедшая гонка. Белая пена. Зелёная гладь моря. И тёмно-серая длинная тень хищной догоняющей стаи… — Знаете, что я подумал? — сказал Сувалдин. — Лучше ей висеть в вашей экологической прокуратуре… — Он, конечно же, был фанат. — Она всегда будет напоминать вам о защите слабых! Увозите! Он хотел кого-то позвать, чтобы сняли фотографию, но я его отговорил. — Потом… Сколько, сказали вы, здесь сайгаков? — Двадцать восемь. Можете не считать. Знал ли он так же точно количество преследователей Пухова? Сувалдин оставался нейтральным в больших рыбных войнах последнего столетия. Не пытался ли он таким способом сохранить своих качкалдаков и фламинго? «…Я убедился в том, — писал Пухов в докладной на имя руководства Главрыбвода, — что на участке обслуживания 1-й инспекции рыбоохраны идёт незаконный массовый вылов осетровой рыбы, о котором все знают, но не принимают никаких мер. Браконьеры в дневное время в присутствии работников рыбоохраны и милиции причаливают к берегу в районе метеостанции, где реализуют выловленную рыбу… Начальник рыбнадзора непосредственной борьбой с браконьерами занимается мало, передоверяют работу старшим рыбинспекторам, каждый из которых является полновластным хозяином на своём объекте. В ответ на моё замечание о положении дел на участке обслуживания 1-й инспекции мне сразу дали понять, что это не моё дело. Между тем положение на участке очень серьёзное. Браконьеры устанавливают ежедневно по 3–5 калад по 2000–5000 крючков, которые круглосуточной круглогодично находятся в море. Ими используются большие самодельные лодки с 4–5 подвесными лодочными моторами, которые могут брать на борт до 2 тонн рыбы. В летнее время калады устанавливаются недалеко от залива, а зимой их ставят далеко в море, куда на лодке едут более двух часов, ориентируясь по компасу. Выходя в море трижды в течение суток, они вылавливают за каждый рейс по 700–800 килограммов рыбы чистым весом, а в сентябре — октябре обычно около одной тонны за выход. Зимой, выходя в море один раз в сутки, вылавливают в день 300–500 килограммов рыбы. «Ездоки», по принятой среди браконьеров терминологии, за каждый выход в море получают от шефа лодки по одной штуке осетра или севрюги весом 5–6 килограммов, а после реализации рыбы ещё 30 процентов от стоимости проданной рыбы, что составляет порой 150 рублей за один выход в море на человека. Особенно дерзко действуют лодки Баларгимова. Являясь шефом, Баларглмов в заливе метеостанции устроил базу, причалы лодок к берегу и места для их стоянок, которые обслуживает специальный бензовоз. Учитывая масштабы промысла, браконьер имеет в наличии не менее 14 лодочных моторов, для ремонта и регулировки которых содержит моториста. Круглосуточно охрану базы в ночное время и штормовые дни несут люди, вооружённые огнестрельным оружием, которые получают за смену по 30–35 рублей и 3–4 килограмма осетрины…» Я взял карандаш. В месяц, по самым скромным подсчётам… — Спрашивают Балу. — Гезель открыла дверь в кабинет. — Вы сможете принять? — Пригласите. — Я положил докладную Пухова в папку. — Это, видимо, с участка связи, где работал Баларгимов. — Вызывали? — Вошедший был угольно-чёрен с лица, хотя пора летнего загара была ещё впереди. В узких глазах-щёлочках плавали крохотные яичные желтки. — Рахимов, исполняющий обязанности начальника участка связи». — Здравствуйте. — Я усадил его за приставной столик против себя. Ничего, что мы попросили вас приехать в середине дня? Вам это удобно? — Ничего. — Он для солидности надул губы — они казались тоже чёрными от загара, — нагнул голову к плечу. Вообще держал себя не очень уверенно. — Давно исполняете обязанности начальника участка? — спросил я. — Порядочно. Что-то в его голосе, в том, как он стеснён, меня смутило. — Сколько? — Две недели. Вообще-то я работаю электромонтёром. — А кто начальник участка? — Сабиров. Его тоже вызвали, он сейчас придёт. Всё стало на место. Я мог рассчитывать на то, что замечу малейшее его затруднение с ответом. Так и произошло. — Баларгимова знаете? — Да. — Много лет? — С год или два… — Он говорил как о человеке, который ему мало знаком. — Кем он работает? — Проведён как электромонтёр первого разряда. — А в действительности? — Используют на должности обходчика трассы магистрального кабеля… Я усомнился — ориентируясь только на интонацию Рахимова. — Существует такая должность? — Вообще-то нет, но… — В чём его обязанности? — Он должен обходить или объезжать участок магистрального телефонного кабеля… — Рахимов снова был не уверен. — Проверять трассу. Предупреждать, чтобы не производились земляные работы, где проходит кабель… — Вы видели его на работе? Он помялся: — Трасса большая!.. — Видели или нет? — Не видел. — Чем можно это объяснить? — Не знаю. Может, это лучше Сабиров знает. — В конторе вы Баларгимова видели? — Несколько раз. Он приходил к Сабирову. — Зачем? — Этого я не знаю. Может, зарплату получал. — Вы сами выдаёте зарплату? — Да. — Вам приходилось платить Баларгимову? — Сабиров сказал, что сам ему отдаст. Взял себе платёжку и деньги. Мы подошли к выяснению весьма щепетильного для Рахимова обстоятельства. — Две недели, как вы исполняете обязанности… В табеле Баларгимову ставите рабочие дни? На моих глазах он почернел ещё сильнее, а в щёлочках глаз появились красноватые прожилки. — Да. — Рахимов колебался. — Сабиров приказал ставить ему рабочие дни. Я ставлю… В приёмную кто-то вошёл, о чём-то спросил моего секретаря. Рахимов обрадовался: — Вот и Сабиров! Он знает… Начальник связи — седой узкоплечий человек с тонкими губами и землистым лицом — оказался крайне неудобным свидетелем. |