Онлайн книга «О странностях любви... (сборник)»
|
— Кто? — Да этот старик… — Разумеется, будет. Не все ж такие мужья, как вы. Ночуют и дома. — Милостивый государь, милостивый государь! — закричал Иван Андреевич, похолодев от испуга. — Будьте уверены, что и я тоже дома, а теперь в первый раз; но, Боже мой, я вижу, что вы меня знаете. Кто вы такой, молодой человек? скажите мне тотчас же, умоляю вас из бескорыстной дружбы, кто вы таков? — Послушайте! я употреблю насилие… — Но позвольте, позвольте вам рассказать, милостивый государь, позвольте вам объяснить всё это скверно дело… — Никаких объяснений не слушаю, ничего знать не хочу. Молчите, или… — Но я не могу же… Под кроватью последовала легкая борьба, и Иван Андреевич умолк. — Душенька! что-то здесь как будто коты шепчутся? — Какие коты? Чего вы не выдумаете? Очевидно, что супруга не знала, о чем разговаривать с своим мужем. Она была так поражена, что еще не могла опомниться. Теперь же она вздрогнула и подняла ушки. — Какие коты? — Коты, душенька. Я намедни прихожу, сидит Васька у меня в кабинете, шю-шю-шю! и шепчет. Я ему: что ты, Васенька? а он опять: шю-шю-шю! И так как будто всё шепчет. Я и думаю: ах, отцы мои! уж не о смерти ли он мне нашептывает? — Какие глупости вы говорите сегодня! Стыдитесь, пожалуйста. — Ну, ничего; не сердись, душенька; я вижу, тебе неприятно, что я умру, не сердись; я только так говорю. А ты бы, душенька, стала раздеваться и спать легла, а я бы здесь посидел, пока ты ложиться будешь. — Ради Бога, полноте; после… — Ну, не сердись, не сердись! Только, право, здесь как будто мыши. — Ну вот, то коты, то мыши! Право, я не знаю, что с вами делается. — Ну, я ничего, я ни… кхи! я ничего, кхи-кхи-кхи-кхи! ах, Боже ты мой! кхи! — Слышите, вы так возитесь, что и он услыхал, — прошептал молодой человек. — Но если б вы знали, что со мной делается. У меня носом кровь идет. — Пусть идет, молчите; подождите, когда он уйдет. — Молодой человек, но вникните в мое положение; ведь я не знаю, с кем я лежу. — Да легче вам от этого будет, что ли? Ведь я не интересуюсь знать вашу фамилию. Ну, как ваша фамилия? — Нет, зачем же фамилию… Я только интересуюсь объяснить, каким бессмысленным образом… — Тсс… он опять говорит. — Право, душенька, шепчутся. — Да нет же; это у тебя вата в ушах дурно лежит. — Ах, по поводу ваты. Знаешь ли, тут, наверху… кхи-кхи! наверху, кхи-кхи-кхи! — и т. д. — Наверху! — прошептал молодой человек. — Ах, черт! А я думал, что это последний этаж; да разве это второй? — Молодой человек, — прошептал, встрепенувшись, Иван Андреевич, — что вы говорите? ради Бога, почему это вас интересует? И я думал, что это последний этаж. Ради Бога, разве здесь еще этаж?.. — Право, кто-то ворочается, — сказал старик, переставший наконец кашлять… — Тсс! слышите! — прошептал молодой человек, сдавив обе руки Ивана Андреевича. — Милостивый государь, вы держите мои руки в насилии. Пустите меня. — Тсс… Последовала легкая борьба, и потом опять наступило молчание. — Так вот я и встречаю хорошенькую… — начал старик. — Как, хорошенькую? — перебила жена. — Да ведь вот… говорил прежде я, что встретил хорошенькую даму на лестнице, или я пропустил? У меня ведь память слаба. Это зверобой… кхи! — Что? — Зверобой пить надо: говорят, лучше будет… кхи-кхи-кхи! лучше будет! — Это вы его перебили, — проговорил молодой человек, опять заскрежетав зубами. — Ты говорил, что встретил сегодня хорошенькую какую-то? — спросила жена. — А? — Хорошенькую встретил? — Кто такой? — Да ты? — Я-то? Когда? Да, бишь!.. — Наконец-то? экая мумия! Ну, — прошептал молодой человек, мысленно погоняя забывчивого старичка. — Милостивый государь! я трепещу от ужаса. Боже мой! что я слышу? Это как вчера; решительно как вчера!.. — Тсс. — Да, да, да! вспомнил: преплутовочка! Глазенки такие… в голубой шляпке… — В голубой шляпке! Ай, ай! — Это она! У ней есть голубая шляпка. Боже мой! — закричал Иван Андреич… — Она? кто она? — прошептал молодой человек, стиснув руки Ивана Андреевича. — Тсс! — сделал в свою очередь Иван Андреевич. — Он говорит. — Ах, Боже мой! Боже мой! — Ну, да, впрочем, у кого ж нет голубой шляпки… ну! — И такая плутовка! — продолжал старик. — Она тут к каким-то знакомым приходит. Всё глазки делает. А к тем знакомым тоже ходят знакомые… — Фу! как это скучно, — перебила дама, — помилуй, чем ты интересуешься? — Ну, хорошо, ну, ну! не сердись! — возразил старичок нараспев. — Ну, я не буду говорить, коль ты не желаешь. Ты что-то не в духе сегодня… — Да вы как же сюда попали? — заговорил молодой человек… — А, видите, видите! вот вы теперь интересуетесь, а прежде не хотели и слушать! — Ну, да ведь мне все равно! не говорите, пожалуйста! Ах, черт возьми, какая история! — Молодой человек, не сердитесь; я не знаю, что говорю; это я так; я только хотел сказать, что тут, верно, что-нибудь недаром, что вы принимаете участие… Но кто вы, молодой человек? Я вижу, вы незнакомец; но кто же вы, незнакомец? Боже, я не знаю, что говорю! — Э! подите, пожалуйста! — прервал молодой человек, как будто что-то обдумывая. — Но я вам всё расскажу, всё. Вы, может быть, думаете, что я не расскажу, что я зол на вас, нет! вот рука моя! Я только в упадке духа, больше ничего. Но, ради Бога, скажите мне всё сначала: как вы здесь сами? по какому случаю? Что же касается до меня, то я не сержусь, ей-Богу, не сержусь, вот вам рука моя. Здесь только пыльно; я немного запачкал ее; но это ничего для высокого чувства. — Э, подите с вашей рукой! тут поворотиться негде, а он с рукой лезет! — Но, милостивый государь! вы со мной обходитесь, как будто, с позволения сказать, со старой подошвой, — проговорил Иван Андреевич в припадке самого кроткого отчаяния, голосом, в котором было слышно моленье. — Обходитесь со мной учтивее, хоть немножко учтивее, и я вам всё расскажу! Мы бы полюбили друг друга; я даже готов пригласить вас к себе на обед. А этак нам вместе лежать нельзя, откровенно скажу. Вы заблуждаетесь, молодой человек! Вы не знаете… |