Онлайн книга «О странностях любви... (сборник)»
|
— Когда же это он ее встретил? — бормотал молодой человек, очевидно в крайнем волнении. — Она, может быть, теперь меня ждет… Я, решительно, выйду отсюда! — Она? кто она? Боже мой! про кого вы говорите, молодой человек? Вы думаете, что там, наверху… Боже мой! Боже мой! За что я так наказан? Иван Андреевич попробовал повернуться на спину в знак отчаянья. — А вам на что знать, кто она? А, черт! Была не была, я вылезаю!.. — Милостивый государь! что вы? а я-то, я-то как буду? — прошептал Иван Андреевич, в припадке отчаяния уцепившись за фалды фрака своего соседа. — А мне-то что? Ну, и оставайтесь одни. А не хотите, так я, пожалуй, скажу, что вы мой дядя, который промотал свое состояние, чтоб не подумал старик, что я любовник жены его. — Но, молодой человек, это невозможно; это ненатурально, коли дядя. Никто не поверит вам. Этому вот такой маленький ребенок не поверит, — шептал в отчаянии Иван Андреевич. — Ну, так не болтайте же, а лежите себе смирно, пластом! Пожалуй, ночуйте здесь, а завтра как-нибудь вылезете; вас никто не заметит; уж коли один вылез, так, верно, не подумают, что еще остался другой. Еще бы сидела целая дюжина! Впрочем, вы и один стоите дюжины. Подвигайтесь, или я выйду! — Вы язвите меня, молодой человек… А что если я закашляюсь? Нужно всё предвидеть! — Тсс!.. — Что это? как будто наверху я опять слышу возню, — проговорил старичок, который тем временем, кажется, успел задремать. — Наверху? — Слышите, молодой человек, наверху! — Ну, слышу! — Боже мой! молодой человек, я выйду. — А я так не выйду! Мне всё равно! Уж если расстроилось, так всё равно! А знаете ли, что я подозреваю? Я подозреваю, что вы-то и есть какой-нибудь обманутый муж — вот что!.. — Боже, какой цинизм!.. Неужели вы это подозреваете? Но почему же именно муж… я не женат. — Как не женат? Дудки! — Я, может быть, сам любовник! — Хорош любовник! — Милостивый государь, милостивый государь! Ну, хорошо, я всё вам расскажу. Вонмите моему отчаянью. Это не я, я не женат. Я тоже холостой, как и вы. Это друг мой, товарищ детства… а я любовник… Говорит мне: «Я несчастный человек, я, говорит, пью чашу, я подозреваю жену свою». — «Но, говорю я ему благоразумно, за что же ты ее подозреваешь?..» Но вы не слушаете меня. Слушайте, слушайте! «Ревность смешна, говорю, ревность порок!..» — «Нет, говорит, я несчастный человек! Я, того… чашу, то есть я подозреваю». — «Ты, говорю, мой друг, ты товарищ моего нежного детства. Мы вместе срывали цветы удовольствия, тонули на пуховиках наслаждения». Боже, я не знаю, что говорю. Вы всё смеетесь, молодой человек. Вы сделаете меня сумасшедшим. — Да вы и теперь сумасшедший!.. — Так, так, я и предчувствовал, что вы это скажете… когда говорил про сумасшедшего. Смейтесь, смейтесь, молодой человек! Так же и я процветал в свое время, так же и я соблазнял. Ах! у меня сделается воспаление в мозгу! — Что это, душенька, как будто у нас кто-то чихает? — пропел старичок. — Это ты, душка, чихнула? — О, боже мой! — проговорила супруга. — Тсс! — раздалось под кроватью. — Это наверху, верно, стучат, — заметила жена, испугавшись, потому что под кроватью действительно становилось шумно. — Да, наверху! — проговорил муж. — Наверху! Говорил я тебе, что я франтика — кхи-кхи! франтика с усиками — кхи-кхи! ох, бог мой, — спина!.. франтика сейчас встретил с усиками! — С усиками! Боже мой, это, верно, вы, — прошептал Иван Андреевич. — Создатель мой, какой человек! Да ведь я здесь, здесь вместе с вами лежу! Как же бы он меня встретил? Да не хватайте меня за лицо! — Боже, со мной сейчас будет обморок. В это время наверху действительно послышался шум. — Что бы там было? — прошептал молодой человек. — Милостивый государь! я в страхе, я в ужасе. Помогите мне. — Тсс! — Действительно, душка, шум; целый гвалт подымают. Да еще над твоей спальней. Не послать ли спросить. — Ну, вот! чего ты не выдумаешь! — Ну, я не буду; право, ты такая сегодня сердитая!.. — О, Боже мой! вы бы шли спать. — Лиза! ты меня вовсе не любишь. — Ах, люблю! Ради Бога, я так устала. — Ну, ну! я уйду. — Ах, нет, нет! не уходите, — закричала жена. — Или нет, идите, идите! — Да что это ты в самом деле! То уходите, то не уходите! Кхи-кхи! А и вправду спать… кхи-кхи! У Панафидиных девочки… Кхи-кхи! девочки… кхи! куклу я у девочки видел нюренбергскую, кхи-кхи… — Ну, вот куклы теперь! — Кхи-кхи! хорошая кукла, кхи-кхи! — Он прощается, — проговорил молодой человек, — он идет, и мы тотчас уходим. Слышите? радуйтесь же! — О, дай-то Бог! дай-то Бог! — Это вам урок… — Молодой человек! за что же урок? Я это чувствую… Но вы еще молоды; вы не можете давать мне урока. — А все-таки дам. Слушайте. — Боже! я хочу чихнуть!.. — Тсс! Если вы только осмелитесь. — Но что же мне делать? здесь так пахнет мышами; не могу же я; достаньте мне из моего кармана платок, ради Бога; я не могу шевельнуться… О, Боже, Боже! за что я так наказан? — Вот вам платок! За что вы наказаны, я вам сейчас скажу. Вы ревнивы. Основываясь Бог знает на чем, вы бегаете как угорелый, врываетесь в чужое жилище, производите беспорядки… — Молодой человек! я не производил беспорядков. — Молчать! — Молодой человек, вы не можете читать мне про нравственность: я нравственнее вас. — Молчать! — О, Боже мой! Боже мой! — Производите беспорядки, пугаете молодую даму, робкую женщину, которая не знает, куда деваться от страха, и, может быть, будет больна; беспокоите почтенного старца, удрученного геморроем, которому прежде всего нужен покой, — а всё отчего? оттого, что вам вообразился какой-то вздор, с которым вы бегаете по всем закоулкам! Понимаете ли, понимаете ли, в каком вы скверном теперь положении? Чувствуете ли вы это? — Милостивый государь, хорошо! Я чувствую, но вы не имеете права… — Молчать! Какое тут право? Понимаете ли вы, что это может кончиться трагически? Понимаете ли, что старик, который любит жену, может с ума сойти, когда увидит, как вы будете вылезать из-под кровати? Но нет, вы неспособны сделать трагедии! Когда вы вылезете, я думаю, всяк, кто посмотрит на вас, захохочет. Я бы желал вас видеть при свечках: должно быть, вы очень смешны. |