Книга Совесть негодяев, страница 36 – Чингиз Абдуллаев

— Можно подумать, вам нравился наш президент. А вы убрали его, — сразу ответил генерал, — это ваши люди так радовались, когда он сбежал.

Спор грозился перейти в обычный политический спектакль, который оба заключенные давали раз в неделю. Обвиняя друг друга во всех возможных грехах, они обычно доходили до революции семнадцатого года, на которой останавливались, единодушно признавая её пагубный характер. Потом они мирились и дружно поедали совместные запасы. Но только до следующей стычки. Политические симпатии обоих были резко полярны, и тут нельзя было ничего сделать.

— Стойте, — вмешался грек, — это вы потом выясните, какой режим был лучше. Вы, генерал, кажется, говорили, что здесь нельзя сидеть сто лет. Я правильно понял вашу трезвую мысль?

— Да, конечно, — сразу ответил заместитель министра, — нам нельзя здесь столько ждать.

На этот раз финансист его услышал. Он снова почесал свою грудь и, кивнув лысой головой, быстро сказал:

— Конечно, вы правы.

— Это совсем другое дело, — спрыгнул со своих нар Пападопулос-Ионидис, — теперь вы говорите, как разумные люди. Какие будут предложения?

— Нам нужно отсюда выйти, — несмело сказал финансист.

— И как можно скорее, — прогрохотал генерал.

— Только не так громко, господа, — взмолился грек, — вам, может, все равно, но если меня вдруг выдадут Турции, то мою жизнь можно считать законченной. Вы представляете, как будут относиться в турецкой тюрьме к несчастному греку?

— А почему несчастный грек сидит и ждет приговора? — спросил генерал.

— Потому, что несчастный грек не знает, как отсюда можно убежать, — ответил Пападопулос-Ионидис, — но если ему подскажут возможный вариант, он будет очень благодарен своим друзьям.

— Ты что, правда, торговец наркотиками? — спросил финансист.

— Разве не похож? — оскорбился грек.

— Очень похож. А может, ты армянский лазутчик? — вдруг спросил генерал.

— Как вам не стыдно, генерал, — вскочил на ноги грек. Этим баранам не обязательно знать о его бабушке-армянке, подумал Пападопулос-Ионидис. — Мы сидим с вами уже столько месяцев. Неужели вы еще не поняли, что перед вами честный человек?

— Честный, — фыркнул генерал, — а у самого в колоде пять тузов.

— Шесть, — сказал вдруг финансист, — шесть, я проверял. Он все время нас обманывал.

— Как не стыдно, господа, — весело сказал грек. По-русски он говорил прекрасно, однако хорошо понимал и турецкий язык, всегда зная, о чем говорят его соседи, когда они переходили на азербайджанский. Но им, разумеется, этого он не рассказывал. — Может, я просто решил как-то помочь вам разнообразить время, проведенное в тюрьме.

— Благодетель нашелся, — вмешался снова финансист, — а у меня, между прочим, на прошлой неделе триста долларов выиграл.

— Почему все богатые люди такие жадные? — спросил весело грек. — По данным ваших газет, вы входите в десятку самых богатых людей Европы. И вы ещё смеете сожалеть о проигранных несчастных долларах. Считай, что потратил их на удовольствие.

— На твое, да? — напоминание о его богатствах неприятно разозлило финансиста. — А ты нашим газетам не верь, они про меня разные гадости пишут.

— Но разве это гадости? — возразил справедливый грек. — По-моему, вы должны гордиться. С такими деньгами можно жить где угодно.

— Иди ты к черту, — разозлился финансист.

— Вот такие, как он, — вмешался генерал, — и разорили наше государство. Продали нашу нефть и хлопок. И оставили нас нищими. Правильно пишут наши газеты.

— Генерал, — укоризненно сказал грек, — про тебя пишут еще более плохие вещи. Ты ведь половину армии оставил без оружия и продовольствия. Все, что можно было продать, — продал. Нужно быть справедливым.

— Кто пишет? — сразу рассердился генерал. — Кому я оружие продавал? Просто старые винтовки списал.

— Ага, — сказал финансист, — с ракетными снарядами.

Они снова заспорили.

Так они никогда не закончат, с досадой подумал грек и снова решил вмешаться.

— Господа! Время политических дискуссий кончилось. Теперь давайте перейдем к делу. У нас здесь сидит блестящий военный, без пяти минут министр обороны, человек, взявший два, пардон, три села. Наверно, еще какую-нибудь высоту, о существовании которой мы и не подозревали. Он почти народный герой.

Генерал слушал молча, подозрительно насупившись.

Но грек говорил только приятные и в общем справедливые вещи. Против них нельзя было возражать.

— А рядом с ним сидит другой, не менее известный человек. Финансист от Бога, гениальный мыслитель. Настоящий профессионал с мышлением делового человека. Руководитель крупнейшей компании. И два таких выдающихся человека вынуждены сидеть в тюрьме.

Финансист подозрительно нахмурился.

— Он издевается, — произнес неуверенно глава компании.

— Что вы, — быстро взял инициативу в свои руки грек, — шутки кончились. Это просто позор, что мы столько времени сидим здесь. С нашими возможностями и деньгами мы давно должны быть в тысячах километров отсюда. Это же ясно, господа. Как вы этого не понимаете? Просто стыдно столько времени сидеть в этой тюрьме. Ваши друзья могут подумать, что нам здесь понравилось.

— А ведь он прав, — поддержал грека генерал.

— Конечно, прав, — сердито ответил финансист, — но с тобой разве можно договориться? Чуть что, сразу вспоминаешь свои три взятых села. Это просто какое-то наваждение.

— Мы должны были договориться давно, — примирительным голосом произнес генерал, — просто у нас плохие характеры.

— Да, он у тебя не очень хороший, — сразу согласился финансист, — привык там командовать у себя в армии.

— А ты привык распоряжаться в своей компании, — сразу парировал его выпад заместитель министра обороны.

Сейчас опять начнут спорить, с испугом подумал грек и моментально вмешался.

— Какие будут предложения?

— Отсюда надо выйти, — убедительно произнес генерал.

— И как можно быстрее, — поддержал его финансист.

— Значит, мы договорились, — обрадовался грек, — давайте обсуждать детали предстоящего побега. Хотя я лично не представляю, как можно сбежать из этой тюрьмы. Ваши предложения, господа, я с удовольствием выслушаю.

Оба его соседа заговорили разом, перебивая друг друга.

В результате обсуждения Пападопулос-Ионидис осознал, как явно он недооценивал своих соседей. Те уже в деталях продумали план побега, стоимость подобной акции, подготовили деньги и людей. По взаимной договоренности половину всей суммы внес заместитель министра обороны, другую половину — глава компании. В таких случаях нельзя было скупиться и они вынуждены были заплатить и за своего соседа, понимая, как важно сбежать всей камерой, одновременно.