Онлайн книга «Преломление»
|
– Но вы уверены, что у него был рак? Она кивнула и указала на оставшийся после вскрытия разрез. – Его поджелудочная железа – сплошная опухоль. Та же история с печенью, легкими, толстой кишкой и простатой. В мозге тоже несколько мелких очагов. Состояние селезенки и костного мозга указывают на признаки лейкемии. Рак поджелудочной самый запущенный, но не думаю, что он получал лечение хотя бы одной опухоли. В организме никаких следов химиотерапии, но… – Что «но»? – посмотрел на нее Майк. – Ничего. – Мне необходимо знать все, что вы обнаружили. Форрестер принялась стучать друг о друга кончиками пальцев. – А у меня после этого не будет неприятностей? – Что значит «неприятностей»? – Вроде черного мешка на голову за то, что я слишком много знаю. Майк три раза моргнул. – Что? – Вы поняли. Черный мешок на голову, фургон без опознавательных знаков – и поминай как звали. – Вы, наверно, телевизор часто смотрите, да? – Я просто… – она пожала плечами. – Вначале всякие странности с телом, затем звонок из Минобороны, потом появляетесь вы… – Вы в безопасности, – сказал Майк. – Честно. Поверьте, если бы я мог увезти кого-то с мешком на голове, в списке перед вами было бы еще четверо или пятеро. Она с облегчением вздохнула и расслабилась. – Так что вы обнаружили настолько странного? Форрестер показала на отметину на руке Боба: – Видите? – Ага. – Это ожог. – Она показала на другую отметину, возле локтя. – И это тоже. Они получены год назад или около того. Это можно сказать по тому, что они уже немного сгладились. – Так. – У этого парня есть парочка старых ожогов и куча раковых опухолей. Этому может быть одна общая причина. Майк почувствовал, как поползли вверх его брови. – Радиация? – Он посмотрел на тело. – Это радиационные ожоги? – Такого понятия не существует. Ожоги – они ожоги и есть. Если не знать причины, вы не всегда отличите их от ран как таковых, хотя, может, и видели по телевизору. – Фиби выстрелила в него быстрой ухмылкой. – Хотя в сочетании с раком… я бы поставила на радиацию. – Сколько? Она подергала губами: – Может, баксов пятьдесят. – Похоже, вы уверены, что не проспорите. – Я бы и больше поставила, но есть кое-какое несоответствие. Ожоги означают интенсивное радиационное воздействие в течение очень короткого времени. А вот рак возникает при долговременном воздействии низких доз радиации. – Насколько долговременном? – Это не всегда можно выяснить. Обычно для того, чтобы проявился радиационный рак, нужны годы, но бывает, что он развивается гораздо быстрее. Я предполагаю, что это связано со всем остальным. Майк снова посмотрел на Боба – на тело Боба. – Со всем остальным? – Ну просто посмотрите на него. За последние пару месяцев его несколько раз как следует избили. – Нет, – сказал Майк, – все произошло… относительно недавно. Форрестер закусила губу и покачала головой: – Это старые травмы. – Не может быть. Она провела пальцем по бугристой линии вдоль нижней челюсти Боба. – Видите это? Это рубцовая ткань. Рубцы старые. Опять же могу предположить, что им около года максимум. Майк присел на корточки и всмотрелся в бледные рубцы. – Вы уверены? – Да. И они в безобразном состоянии. Выглядит так, словно ему пол-лица раскурочили и не наложили швов. Даже, может, не перевязали. Я бы сказала, просто зажали раны на пару часов, пока кровь не свернулась, а потом все заживало на вторичном натяжении. Майк нахмурился. Фиби указала на руку Боба: – И тут то же самое. Вот это искривление. Перелом плечевой кости, которая срослась неправильно, потому что ее не выровняли. Наверно, все это время боль была адская. – А когда рука была сломана? – Чуть больше года назад. Все совпадает. Майк скрестил руки на груди. – Что-то не так? – спросила доктор. – Все не так. Когда было нанесено проникающее ранение? – Я бы сказала, за час до смерти. – Вы уверены? – Майк снова нахмурился. – Да. Обширное повреждение мягких тканей, но серьезные артерии оказались не задеты, так что и кровопотеря соответствовала. Вот если бы на несколько дюймов выше, ближе к подмышке, это была бы другая история. – Можете рассказать мне что-то еще? – Да, еще два фактора. Но по сравнению со всем остальным они вроде как неважны. – Выкладывайте. – Есть вторичный симптом, – сказала она, – по всей вероятности, тоже поспособствовавший его смерти. Это обезвоживание. – Обезвоживание? Форрестер кивнула и коснулась лица трупа. – Посмотрите, как потрескались губы. И ноздри, и кожа вокруг слезных канальцев. Это стало совершенно очевидным, когда я исследовала стекловидные тела его глаз. – Она постучала по грудной клетке Боба. – Я бы сказала, что за последние две-три недели он выпивал в лучшем случае полгаллона жидкости в день. – Быть не может. Он был настоящий кофеман. И постоянно что-то пил. Кофе, содовую, энергетики. – Я никогда не встречала этого парня и могу говорить только о том, что обнаружила в результате вскрытия. Майк потер виски. Муравьишки в обоих полушариях мозга активно копошились. Они хотели вырваться на волю. Он и сам жаждал их выпустить. – А что за второй фактор? – Я исследовала содержимое его желудка – это стандартная процедура. Там оказалось немного сырого мяса, земля и где-то три унции травы. – Он что, проглотил свою заначку? Она тряхнула головой. – Да не марихуаны – обычной травы. Такая на газонах растет. Причем на довольно-таки неухоженных газонах, потому что трава была длинной и, по большей части, сухой. А мясо… – А что с мясом? – Возможно, на точные результаты понадобится еще несколько недель, но… на нем была шерсть. – И она снова постучала друг о друга кончиками пальцев. – Моя дочка держала трех домашних крыс, так у них такая же шерстка. Вылезли новые муравьишки. Они волокли гипотезы, идеи и предположения. Майк посмотрел Фиби в лицо: – Вы уверены, что это он? |