Онлайн книга «Атака мертвецов»
|
Сутулый долго блуждал среди штабелей громоздящихся до неба брёвен. Наконец отыскал: на груде старой щепы спал напарник, прикрытый драной рогожей. Растолкал, говоря с мягким акцентом: – Фставай, Фётор, полтень уше. Фёдор сбросил рогожу, сел. Поскрёб воспалённое лицо, вытащил из грязной бородёнки насекомое, казнил ногтями. Проворчал: – Нет от тебя покою, чухна. Принёс? Блондин радостно закивал. Вытащил из-за пазухи сочащуюся бурыми потёками селёдку, окончательно перемазав одёжку. Брезентовая куртка грузчика-«крючника» хранила остатки памяти о былой роскоши: на нитке болталась последняя медная пуговица, а бархатная оторочка нагрудных карманов истёрлась и свисала неряшливой бахромой. – Это чего? – вылупился Фёдор. – Рыпка, – пояснил эстонец, – фкусная. – Ыыы, – завыл напарник, – снимай портки. – Сачем? – осторожно спросил блондин и на всякий случай отступил назад. – Затем. В дупло себе свою «рыпку» засунешь. Мне опохмелиться надо, понятно? Я думал, ты уже казёнки раздобыл, к полудню-то. Что, совсем ни копья? – Нет, – застенчиво улыбнулся эстонец, – откута? Я к татарам ещё не ходил. – А есть чего нести? – Вот. Блондин поковырял стружку, вытащил грязный мешок. Ослабил верёвку, стягивающую горловину, вытащил сверкнувший красными боками тяжёлый шарик. Напарник пощупал, взвесил. Довольно сказал: – Это дело. Медный. Где взял? – Ну, там. – Где «там»? – На Марсовом. Отломал от столбика, пока горотовой отвернулся. Он свистеть, а я пежаль. – Кто ты? – поразился Фёдор. – Что ещё за «пежаль»? – Ношками пежаль. Быстро-быстро. – Тьфу ты, нерусь. Бежал то есть? Это всё? Тут копеек на двадцать, маловато. Не хватит на «красную головку»-то. Чухонец вновь улыбнулся и достал ещё одну штуковину: тяжёлую, блестящую резьбой по тулову. Напарник наклонился. Потрогал, пощупал, даже понюхал. Ошарашенно спросил: – Это что? – Не снаю. Военные матрозеры баржу разгружали, уронили. В ящичке теревянном. Я схватил, пежаль. Ящичек выбросил, а это принёс. – Прибор какой-то. Может, астролябия? Чухонец уважительно посмотрел на напарника. Кивнул: – Та, наверное. – Ладно, пошли. Старьёвщика нашли, где обычно: в подвале доходного дома на Седьмой линии. Постучались, зашли. Переминались скромно у стеночки, пока татарин шумно дохлёбывал чай из блюдца. – Слышь, князь, – простонал Фёдор, – взял бы хабар, а то мутит меня, сил нет. – Што за люди, – рассердился старьёвщик, – щаю не дают попить. Всё ходят, ходят, беспокоят. Показывай. Бросил краденый медный шар на весы, поиграл гирьками. – Гривенник. – Чего так мало?! Дай хоть пятиалтынный! – Двенадцать копеек, и всё. Можно было, наверное, поторговаться, но взмокший от жажды, подрагивающий Фёдор сорвался: – Ах ты, тварь косоглазая, рожа басурманская! Грабишь народ православный. – Всё, – сказал старьёвщик, – закрываемся. Выходи, выходи. Всунул шарик обратно в широкие ладони чухонца и принялся выталкивать приятелей на улицу. – Куда «закрываемся»? Будний день сегодня, четверг! – Щетверг, пятница – тебе какая разница? Иди отсюда, пока я околотощного не позвал. Татарин вынул из кармана дворницкий свисток и сделал вид, что собирается подавать сигнал. Да, день определённо не задался. * * * – Что это на меня накатило, – стонал Фёдор, – надо было соглашаться с татарвой. Хотя бы «мерзавчика» купить. Чухонец сочувственно молчал. Приятели убежали недалеко: спрятались в чахлых кустах, поблизости от входа в подвал. Мало ли: вдруг хозяин передумает? Но старьёвщик запер дверь на огромный висячий замок и ушёл куда-то, шаркая калошами. – Что же делать-то? Страдалец оглядел двор доходного дома и увидел мальчика на лавочке, читающего книгу. – Во, чистенький, в матроске. Богатенький. Может, купит астролябию? Подошёл, покачиваясь. Сказал: – Здорово живёте, господин хороший. Мальчик лет девяти встал со скамейки, снял бескозырку, вежливо кивнул: – Здравствуйте. Чем могу служить? – Ишь ты, – восхитился страждущий, – вот я, положим, Фёдор. А ты кто, барчук? Чего тут делаешь? – Николай Ярилов, к вашим услугам. Готовлюсь к вступительным экзаменам в кадетский корпус. И продемонстрировал обложку учебника арифметики. – Умна-а-й, – из последних сил продолжал очаровывать Фёдор, – генералом станешь, попомни моё слово. Купишь астролябию? – У вас есть астролябия? – обрадовался мальчик. Но тут же расстроился: – Наверное, дорогой инструмент. Я вряд ли располагаю необходимой суммой. – Полтинник, – торопливо сказал Фёдор, – ладно, сорок копеек. – Сколько? – не поверил Коля. И попросил: – Покажите, пожалуйста. – Эй, чухна! Ну ты где, замёрз, что ли? Шибко беги сюда и покажи господину кадету прибор. Эстонец вытащил из мешка и положил на скамейку похищенное у военных моряков. Три головы склонились над штуковиной странной формы. – Это, разумеется, не астролябия, – уверенно сказал Коля. – Тю, много ты понимаешь. А что тогда? Тут меди одной фунта на три. Бери, пока дают. Хорошая игрушка. Смотри! Тяжёлая, прочная. Фёдор схватил предмет и с размаху бросил на гранитный столбик, врытый посреди двора; но дрожащие руки подвели, и штуковина зарылась в мягкую землю. – Подождите, – наморщил лоб мальчик, – где-то я видел подобное. У папы в книгах? – Крепкая! Ни в жисть не разобьётся. Играй – не хочу, – пробормотал Фёдор и вновь воздел над головой добычу, прицеливаясь в гранитную пирамидку. У Коли Ярилова с внезапной, пугающей чёткостью всплыла картина из отцовской служебной книги: «донный взрыватель к девятидюймовой чугунной бомбе»: цилиндр с резьбой и конусообразная нашлёпка… Сказать он ничего не успел. Белая вспышка ударила в глаза, нестерпимо горячая волна обожгла, ударила, опрокинула… Ещё долго эхо взрыва билось о каменные стены, пытаясь найти выход из тесного двора. * * * Сентябрь 1899 г., Санкт-Петербург |