Онлайн книга «Место под солнцем»
|
Глеб почти никогда не появлялся с ней на людях. Из этого можно сделать пока только один осторожный вывод: неизвестная Оля – человек замкнутый и нелюдимый, рестораны и всякие шикарные тусовки ее не особенно привлекают. Сам Калашников был шумным, общительным, одиночества не терпел, даже вдвоем с дамой сердца не любил долго оставаться наедине. С прежними своими пассиями мелькал повсюду: на престижных премьерах, презентациях, в закрытых клубах. Чтобы не тратить зря время, майор решил задать Маргарите прямой вопрос. Она с самого начала показалась ему человеком искренним, спокойным и разумным. Если знает про Олю – скажет. – Ольга Гуськова – моя бывшая одноклассница, – спокойно сообщила Маргоша, – да, у них с Глебом был серьезный роман. Они познакомились месяцев восемь назад, кажется, прошлой зимой. И у обоих крыша поехала. – То есть? – Ну, влюбились сразу, хором. Он в нее, она в него. – Жена знала об этих отношениях? – быстро спросил Кузьменко. – Думаю, догадывалась. – А разводом там не пахло? – Нет, – Маргарита покачала головой, – Глеб от Кати не собирался уходить. Он изменял ей направо и налево, но никогда бы не ушел. Даже к Ольге. Он как-то сказал мне: «Солнышки приходят и уходят, а семья остается». Он своих баб «солнышками» называл. – И много у него их было, «солнышек»? – Я знаю только про Олю. А вообще, если честно, разговоров было значительно больше, чем «солнышек». Он сам себе такой имидж создал, а люди любят посплетничать. – Но с Гуськовой все было серьезно? – Более чем. Хотя, в общем, представить семью с Ольгой невозможно. – Почему? – Ольга человек странный и глубоко несчастный. Родители военные. Отец – офицер-пограничник, мать военврач. Оба погибли в Афганистане, когда ей было семь. Она выросла с бабушкой. Бабка всегда была чумой, а сейчас у старушки прогрессирующий старческий маразм. Оля живет с ней вдвоем в однакомнатной квартире, учится в университете на философском факультете. В общем, сумасшедший дом. – Но она хотела замуж за Клашникова? – Безумно! Для нее отношения с мужчиной вне брака – смертный грех. – Она верующая? – В определенном смысле. – Маргарита пожала плечами. – Правда, нельзя сказать, какого она вероисповедания. У нее такая каша в голове – ужас. То голодом себя морит в Великий пост, не вылезает из церкви, по православным монастырям ездит, то выходит в астрал, как индийский йог. Это, между прочим, несовместимые вещи. Если бы что-то одно, тогда понятно. А так… – Маргарита безнадежно махнула рукой. – В общем, она очень странная. С ней даже разговаривать сложно. – Но вы, как я понял, знаете ее довольно хорошо, – мягко заметил майор, – стало быть, продолжаете с ней общаться после окончания школы, – Мне ее жалко, – вздохнула Маргарита, – у нее ведь никого нет, кроме маразматической бабушки. Она даже о маразме не догадывалась, думала, дурной характер, мучилась, будто в чем-то виновата. Старуха изводила ее дикими капризами, скандалами, она терпела. Я нашла психиатра, ей объяснили, что это болезнь. Честно говоря, я не знаю, кому был нужнее врач – ей или бабушке. – То есть, вам кажется, Ольга Гуськова не совсем здорова психически? – Нет, этого я не говорила, – в Маргошиных ярко-зеленых глазах на миг блеснул жесткий огонек. «Она по-своему привязана к этой несчастной странной Ольге, – понял майор, – ей неприятно говорить о ней как о психопатке. Она хороший человек, красотка Маргоша, восходящая кинозвезда. Однако мне придется задать ей еще один неприятный вопрос». – Скажите, Ольга предпринимала какие-либо попытки разбить семью? – Майор кашлянул. Да, вопрос для Крестовской, безусловно, неприятный. Не только по отношению к несчастной подружке, но и с намеком на личную жизнь самой Маргариты. – Точно сказать не могу, – спокойно ответила Крестовская, – я слышала, будто в последнее время какая-то женщина звонила Кате анонимно, говорила гадости в трубку, угрожала. Врать не хочу, подробностей не знаю. Да вам, наверное, Катя уже успела рассказать? Нет, Катя об этом не сказала ни слова – ни Кузьменко, ни Чернову. Любопытно, почему? – Вы полагаете, звонить могла Ольга? – спросил он. – Не знаю. Значит, Катя вам о звонках не говорила? «Так. А тебе, красавица, почему это так интересно?» – внезапно напрягся майор. И тут же с милой улыбкой спросил: – А как вы думаете? Говорила или нет? – Могла и не сказать. Катя очень скрытный человек. Она не выносит, когда кто-то лезет в ее личную жизнь. – Я успел это заметить, – кивнул майор. На съемочной площадке началась суета. К Маргоше подлетела девушка-гример и стала бесцеремонно накладывать ей тон на лицо, словно майора не было рядом. – Внимание! Ребята, все по местам! Снимаем! Маргошка, хватит болтать! Пора работать! – простуженным голосом закричал в микрофон тощий маленький режиссер. Взглянув внимательней на хилую фигурку в теплом плаще, в шарфе, намотанном на шею в несколько слоев, в вязаной детской шапочке с помпоном, майор узнал известного на всю страну режиссера Василия Литвиненко и удивился: неужели он снимает боевики? – Простите. – Маргоша встала, сделала несколько быстрых движений руками, плечами, повертела головой. Она разминалась. Ей предстояло опять лезть вверх по тросу. Гримерша при этом продолжала что-то делать с ее лицом и волосами. – Я подожду, – улыбнулся майор, – я с удовольствием посмотрю на съемку. – Посторонних уберите с площадки! – раздраженно произнес в микрофон Литвиненко. – Все по местам! Маргоша, весело подмигнув, подбежала к режиссеру и что-то зашептала ему на ухо, потом быстро чмокнула его в щеку. – Васька, не заводись! – донесся до майора ее голос. «Все-таки потрясающая женщина, – думал Иван, глядя, как легко и изящно Маргоша взлетает вверх по тросу, – из-за такой можно запросто голову потерять…» Маргоша раскачивалась на тросе и палила из пистолета. Все выглядело очень натурально, и майор подумал, что боевик, наверное, получится классный. Надо будет непременно посмотреть. Напряжение на съемочной площадке нарастало. У героини кончились патроны. Балка, на которой держался трос, предательски надломилась. Казалось, еще минута – и красавица сорвется с высоты, ее подстрелят злодеи. Но тут заработал подъемный кран. В будке сидел главный герой. Он развернул кран, в последний момент Маргоша ловко ухватилась за крюк. |