Онлайн книга «Аргентина. Локи»
Сама! Мистер Восьмой отдал короткую команду на незнакомом языке, и пассажиры один за другим начали вставать с кресел. Одна рука на поручень, вторая – на спинку… Пэл совсем было растерялась, но мистер Эйтз понял и подплыл точно к ней. – Давайте руку, леди Палладия. Тут недалеко, в шлюзовой камере невесомость исчезнет. Она послушалась и двинулась следом, отталкиваясь от белых холодных стен. Впереди был большой овальный люк, за которым виднелась освещенная белым огнем четырехугольная камера. Пэл протиснулась внутрь и чуть не упала, вновь обретя вес. Справившись и став на ровные ноги, обернулась. – Это… Монсальват? Мистер Эйтз улыбнулся. – Монсальват! 2 Ждать стало невыносимо. Лонжа не выдержал: – Время! Откликнулись сразу двое. 11.49 и 11.50, разница невелика. До мысленно проведенной красной черты – чуть-чуть. Этим утром их не выпустили из казармы. Обер-лейтенант Кайпель скомандовал построение прямо в коридоре. Был краток: выдвижение откладывается, ждать. До объяснений не снизошел, поглядел угрюмо. – Теперь они без нас наработают, – мрачно прокомментировал кто-то. – Станут снаряды по полу ногами катать. Возле казарменных дверей – караул, двое в камуфляжной форме. А возле оружейной комнаты, на скамейке – герр обер-фельдфебель с кобурой при поясе. Ни на кого не смотрит, листает устав внутренней службы. Лонжа еще раз взвесил все за и против. В тоннеле – десятки живых душ, однако оттуда не вырваться. Шансов – ноль. Здесь, в казарме, тоже люди, и вытащить их можно. Выбор страшный, но очевидный. – Я ухожу. Кто со мной? Спросил негромко, головы не повернув. Знал – услышат, пойдет эхо. И в самом деле, отозвались сразу: – Ячейка КПГ против. Остаемся из солидарности. – «Черный фронт» против. Не видим шансов. Переловят и в расход пустят. По всей территории крепости – патрули, мы из казармы и двадцати шагов не сделаем. Август Виттельсбах на миг прикрыл глаза. Плохо, хуже, чем предполагал. Но можно еще попытаться. – Патрули беру на себя, уйдем без потерь. Думайте еще полчаса. Встречаемся у дверей казармы, снаружи. Всем, кто пойдет со мной, вооружиться. – А Столба куда? – осторожно поинтересовался кто-то. – В расход? Лонжа пожал плечами. Служака был ему симпатичен, однако, на войне, как на войне. – Как выйдет. Не будет сопротивляться, свяжите. – Так веревок не напасемся! * * * Часовые у входа – ерунда, из старой казармы выбраться совсем не сложно. Маленькая железная дверь неподалеку от оружейной заперта, однако о ключах позаботились. Можно и в окно, то, что в последнем отсеке. На подоконник и по пожарной лестнице, если прыгать неохота. Лонжа выбрал дверь, на акробатику не было времени. Взял ключ у дезертира Запала, поглядел тому в глаза. – Со мной? Фельдфебель поморщился, словно от сильной боли. – Хочу с тобой, командир. Везучий ты, нигде не пропадешь. Но попытаюсь еще парней сговорить, вдруг получится? Лонжа пожал руку камраду, накинул шинель. Застегиваться не стал, дезертирам устав не указ. – Пошел! Возле железной двери вышла заминка. Замок скрипел, но не поддавался. Раз, другой, третий… Лонжа вытер пот со лба, вынул ключ, вставил обратно. – Пр-р-рекратить! Гер-р-рфрайтер Р-р-рихтер! Пр-р-риказываю вер-р-рнуться в казар-р-рму!.. Он не повернул головы. – Уходите и вы, господин обер-фельдфебель. Вас тоже не помилуют, даже до трибунала доводить не станут. Повернул ключи в замке – и снова не вышло. Сзади между тем тяжело вздохнули. – Пр-р-рисяга, Р-р-рихтер! Лонжа не выдержал, обернулся. – Гитлеру – не присягал! У солдата две задачи – выполнить приказ и остаться в живых. А я попытаюсь еще и спасти тех, кого можно. Вновь взялся за ключ, нажал от души и услышал долгожданный щелчок. – Стр-р-реляю! – громыхнуло сзади. Лонжа открыл дверь, и в тот же миг пуля ударила по железу. Рикошет. Он переступил порог. Промахнуться с двух шагов практически невозможно, но Столб все-таки сумел. * * * Когда танк с ревом и грохотом дополз до казармы, у входа многое изменилось. Патрульные в камуфляжной форме лежали носом в асфальт, а рядом с ними с невозмутимым видом прохаживался дезертир Любек с винтовкой Mauser 98k [30] наперевес. Увидев грозного «Марка», приложил ладонь к пилотке. Лонжа заглушил мотор, выглянул из люка. – А как же солидарность, камрад? – Присоединились к большинству, – невозмутимо пожал плечами «красный». – Это и есть солидарность. Из дверей вышел дезертир Запал, поглядел на железного ветерана. – Приличный транспорт, пули не возьмут. Надеюсь, у эсэсовцев нет ручных гранат. Помрачнел осенней тучей. – Семь человек, командир, если с тобой считать. Было больше, но Столб двоих положил, пока его самого… Я парней на разведку послал, пусть оглядятся. Между прочим, в оружейной не только винтовки. Пулемет там был, MG 34 с полным боекомплектом. Не иначе, нас шерстить собирались. Сейчас его ребята в порядок приводят. Лонжа вспомнил поляну в белорусском лесу, редкий строй уцелевших. Тогда их было девять, сейчас и того меньше. Не получается так, чтобы выручить всех. А пулемет – это хорошо. Очень хорошо! – Что камрадам сказать? – фельдфебель подошел ближе, положил руку на теплую броню. – Ты ведь, командир, про свой план молчишь. Выбраться наружу сможем. А потом? Август Виттельсбах улыбнулся. Его когда-то уже спрашивали. Снял пилотку, покрутил в руках. – Пока молчу. И если шляпа о нем узнает, я ее под гусеницу кину. Доберемся до бастиона, увидишь… …Бастиона № 3, давно заброшенного, пустого. Именно туда вел ход из складского подвала. Подробный план подземелья спрятан в узкой щели между двигателем и броней. Там же и пистолет. Связной Германского сопротивления приезжал не зря. Хотел приободрить приунывшего Запала, но не успел. Из-за угла вынырнул кто-то в зеленой шинели, подбежал, расплескивая сапогами лужи, махнул рукой. – Камрады! Камрады!.. Вобрал в грудь побольше воздуха. |