Книга Путилин и Петербургский Джек-потрошитель, страница 77 – Роман Добрый

— А много ли вас, господа? — осторожно, мягко, дипломатично спросил турецкий сановник.

— Нас-то много ли? — вмешался Цанков. — Вполне достаточно для того, чтобы сломить регентство и одержать полную победу. Еще на днях я получил от своих известие, что большинство войск, духовенства, народа совершенно готовы примкнуть к нам.

Савин сидел и слушал с замиранием сердца.

«Вот оно… вот оно, это недосягаемое, волшебное! Не сон, а явь, явь!» — так все и пело, ликовало в нем.

— И мы, — продолжал оратор-заговорщик, — после зрелого обсуждения пришли к решению, что лучшего кандидата на болгарский престол, как граф Тулуз де Лотрек, не может быть.

В эту секунду поднялся самозваный граф. Он был поистине великолепен, этот мошенник высокой марки!

— Господа! — начал он таким властным, уверенным тоном, точно уже чувствовал себя на ступенях болгарского трона. — Господа! Благодарю вас за то высокое доверие, которым вам было угодно почтить меня. Если судьбе будет угодно, чтобы я занял болгарский престол, даю клятвенное обещание заботиться о судьбе и благе моего народа.

Хитрый турецкий сановник еле заметно усмехался, любуясь блеском драгоценного перстня, уже одетого на палец.

— Я, — продолжал искренно вдохновляться Савин, — я уже наметил состав кабинета министров. Говорить ли вам, господа, кто эти избранные? Назвать ли их имена?

Молчание. И опять взволнованный, вкрадчивый голос «будущего болгарского князя»:

— Вы, Цанков, конечно, не откажетесь принять портфель первого министра?

— Если будет угодно вашему высочеству, — с низким поклоном ответил душа заговора.

— Вы, Малевич, — портфель военного министра?

— С радостью, ваше высочество!

— Вам я могу предложить, дорогой Маравелов, пост министра финансов…

И, называя всех поименно, «его высочество» распределял портфели, посты.

— Господа! Я, как вам известно, граф Тулуз де Лотрек. Но не забывайте, что я — славянин, русский, в котором бьется горячее сердце.

И он повернулся к турецкому сановнику.

— Болгария меня должна принять, ваше превосходительство… Но, став ее князем, я буду должником Блистательной Порты, прошу вас верить этому. Вы меня понимаете?

— О, как нельзя лучше, ваше… ваше сиятельство! — запнулся паша.

— Я весь полон желанием поставить Болгарию на иной путь…

— Так! Так! — послышались голоса политических эмигрантов-заговорщиков.

— И я… я это сделаю! — закончил Савин.

— Теперь — «черная работа», ваше высочество… Необходимо выяснить детали и план.

— Да, да, это важно.

И тут, в этой темной комнате, началось таинственное совещание о деталях выполнения фантастического плана, равного которому — по безумной дерзости и утопичности — едва ли знала любая история любых стран.

«Прямо уже в полной форме»… — «Две казармы будут приготовлены»… — «Амнистия, самая широкая»…

Глаза гениального авантюриста сверкали торжеством…

«Важнейшее» поручение Путилину

Около четырех часов дня в служебном кабинете Путилина появилась фигура министерского курьера.

— От его сиятельства вашему превосходительству в собственные руки! — протянул он Путилину пакет.

Путилин вскрыл его, прочел и сказал курьеру:

— Ступай. Я сейчас еду.

В письме от важного сановника графа Т. содержалась просьба о «немедленном прибытии» Путилина.

— Что-нибудь стряслось необыкновенное, — бормотал великий сыщик.

— …Дело необычайной важности, любезный Иван Дмитриевич! — взволнованно проговорил граф Т., встречая Путилина.

— Что случилось, ваше сиятельство?

— А вот садитесь, пожалуйста, мы побеседуем. — Сановник нервно закурил сигару.

— Вы, конечно, Иван Дмитриевич, Савина знаете?

— Знаю.

— Так вот-с, чтоб черт его побрал, нам необходимо его изловить. Чувствуете? Не-об-хо-ди-мо!

Путилин молча наклонил голову.

— Знаете ли вы, где он теперь находится?

— Нет. Я знаю только, что он удрал за границу и что его в России нет.

— Так извольте, я вам скажу: он в Константинополе.

— Ого! Вот куда попал, — усмехнулся Путилин.

— И вы… вы не можете себе представить, что он там делает!

Волнение графа Т. было так велико, что он даже сигару выронил из пальцев.

— Что же именно?

— Он… он хочет сесть на какой-то престол! — выпалил сановник.

Путилин (как он потом мне рассказывал) еле удержался от смеха, настолько трагична была физиономия графа.

— Сесть на престол? Что же, он собирается совершить кощунство? — невозмутимо спросил Путилин.

— А нет, вы меня плохо поняли! — с досадой вырвалась у графа. — Не на церковный сесть престол, а, так сказать, взойти на трон.

— Болгарский? — быстро задал вопрос Путилин.

— А вы… вы откуда же это знаете? — удивленно и растерянно спросил сановник.

— Положительно — я этого не знаю, ваше сиятельство, но ввиду того, что в настоящее время есть только один свободный трон, а именно болгарский, я и полагаю, что наш удалой экс-корнет точит свои зубы именно на него.

— Вы — удивительный человек, честное слово! — пробормотал всесильный человек, глядя на Путилина с искренним восхищением.

— О, вы преувеличиваете, ваше сиятельство!

— Да, вы не ошиблись. Вчера мы получили секретное донесение от посольской миссии. В нем говорится, что один турок выдал присутствие в Константинополе русского «эмигранта», составившего заговор с политическими преступниками Болгарии о попытке взойти на болгарский престол.

— И этот доносчик назвал имя…

— Савина.

— А не другое имя? Другого имени нет в донесении? — спросил Путилин.

— Нет. Позвольте, какое же другое имя вы ожидали встретить в донесении?

Сановник даже привстал.

— Графа Тулуз де Лотрек, ваше сиятельство.

— Как? Стало быть…

— Да, да… Я ведь слежу за этим господином, я только не знал о его прибытии в Константинополь и о его новой авантюре… Так чем могу служить вашему сиятельству?

— И вы… вы спрашиваете?

— Стало быть, ехать туда? Но у меня здесь есть несколько важных дел…

— А, это подождет! Поручите кому-нибудь. Вы ведь, дорогой Иван Дмитриевич, сами понимаете, насколько важно изловить этого молодчика. Ведь скандал-с произойдет, срам на всю Европу! Бывший русский офицер, а ныне — мошенник — и вдруг трон… Безумная политическая авантюра… Черт знает, что такое!