Онлайн книга «Путилин и Петербургский Джек-потрошитель»
|
— Ни за что, ни-ког-да!.. — отчеканил Савин. — Вы едете в Болгарию? — Еду. — Но я ведь вас арестую! — Вам не удастся этого, Иван Дмитриевич. Я сильнее вас в настоящую минуту. — Чем, Савин? — Я окружен друзьями-приверженцами, я даже среди важнейших сановников Турции имею сообщников. Вы — один. — Я это знаю. Вы — недаром Савин. Вы — умница большой руки. Но… — Что «но»? — Вы не уйдете от меня. В ту минуту, когда я, «один», как вы предполагаете, скажу вам «Именем закона я вас арестую», вы… вы протянете мне ваши руки. Лакей, отнеся чемодан гениального сыщика в номер, стоял, в недоумении глядя на двух беседующих «знатных путешественников». — Ну-с, мне пора идти, — вставая, произнес Путилин. Встал и Савин. — Прошу вас засвидетельствовать мое почтение вашей супруге, — тоном великосветского денди бросил Путилин. — Маркиза следует с вами? — О, разумеется, милорд… И… разошлись… Путилин, войдя в роскошное «отделение», сел в кресло и погрузился в глубокое раздумье. Изредка с его уст срывались тихие бормотания: — Молодец… какой ход… так? Нет… а если так?.. Гм… Гм… И вдруг через полчаса такого выведения «кривой» он вскочил и радостно, прерывисто прошептал: — Ах, эти черномазые, черномазые!.. Савин, войдя в свои апартаменты, был бледен, как никогда. — Лили! — громко крикнул он. — Что с тобой? — выскочила графиня Тулуз де Лотрек, замечая бледность лица своего супруга. — Ступени трона шатаются под моими ногами! — Что?! — Приехал человек… — Он тоже претендент на болгарский престол? — наивно спросила графиня. — Дура! — злобно, по-русски, выругался «граф». — Сию минуту, скорее… укладывай чемоданы! Мы едем через несколько часов. — Слава богу! Наконец-то, — вырвался у графини радостный и облегченный вздох. Последний пассажир «Ольги». Путилин посрамлен. Торжество Савина В великолепной гавани Константинополя два парохода готовились к отплытию. Погрузка уже кончилась. Вся эта громада разношерстных людей, «снарядивших» гигантские пароходы, отирала с лиц обильно струившийся пот. По трапу входили последние пассажиры. Они, испуганные, боящиеся опоздать, были нервны, суетливы. «Скорей! Сейчас последний звонок… А вещи?»… — «Все сдано… все сдано…» На пароходе прямо у трапа стоял Савин — «граф Тулуз де Лотрек», «маркиз да Коста дель Ривольто» — претендент на болгарский престол, окруженный своей свитой. — Ваше высочество бледны… Вам худо? — Пустяки, Цанков, пустяки… Но, говоря откровенно… — Вы боитесь этого дьявола? В голосе болгарина, политического эмигранта, слышалась тревога. — Да, я боюсь Путилина. Вы, конечно, не знаете, что это за огромный талант… До сих пор он был непобедим. — Но его противники? — Ах, Цанков, он боролся с Домбровским, со Шпейером, и… — Всех победил? — Всех. — Но вы, ваше высочество, не им чета. Вы… — Послушайте, Цанков, вы хорошо осмотрели весь пароход? — Чудесно. — И… и его нет? — Если он не обратился в мышь, даю вам слово, что его нет. Вздох облегчения вырвался из груди Савина, «его высочества». — Ну, а я-то его не пропущу. Я узнаю его, хотя бы он загримировался самим дьяволом. Последние пассажиры непрерывной лентой проходили мимо претендента и его свиты. Как жадно, с каким жгучим вниманием впивался знаменитый корнет в их лица! Мимо него проходили дамы, мужчины, молодые, старые. «Не он, не он…» — шептал про себя претендент на болгарский престол. — А тот, другой пароход? — вдруг услышал Савин взволнованный голос Цанкова. Савин усмехнулся. — Во-первых, Цанков, мы отплываем раньше, стало быть, если бы он догадался, то не стал бы терять времени, а во-вторых, какой смысл ему миновать борт нашего парохода? А впрочем, дайте-ка бинокль. — Пожалуйста, ваше высочество! Савин наставил бинокль на трап другого парохода, готовящегося к отплытию. Вдруг из его груди вырвался подавленный крик радости. — Смотрите, Цанков, смотрите: он, он! — Кто «он», ваше высочество? — Путилин! Путилин! — Да не может быть? Да неужто?! — Да, да, смотрите… Вот он идет… Видите этого джентльмена, седого, с сумкой через плечо? Вот он обгоняет даму!.. Вот он приподнял свою панаму, извиняясь за то, что чуть-чуть толкнул ее, эту красавицу. Это он, он! И Савин расхохотался безумно радостным смехом. — Попался! Попался! Пароходом ошибся, гениальный сыщик!.. Те несколько болгар, которые составляли свиту будущего «князя», во главе с душой заговора с Цанковым, — поддерживали своего будущего повелителя. «Ловко! Ловко!» — «Иди, иди, проклятая собака-ищейка!» На пароходе шли последние приготовления. — Давай сигнал! Сейчас! К отплытию! — раздалась команда. Бросились уже убирать трап. — Стойте! Стойте! — на ломаном языке послышался испуганный крик. По трапу бежал низенький, горбатый католический священник. Его ряса-сутана смешно раздувалась, словно парус поднятый ветром. — Эдакое животное! — недовольно пробурчал капитан, злясь на опоздание. — Не мог вовремя поспеть!.. Минута, другая — и католический священник входит на борт парохода «Ольга». — Отчаливай! — послышалась команда капитана. Винты парохода зашипели, зашумели, пеня и бунтуя тихую гладь великолепной бирюзовой воды. Медленно и горделиво покачиваясь, пароход отвалил. Свита будущего болгарского князя почтительно взяла под козырек. — Ваше высочество, поздравляем вас с вступлением на престол! — Не рано? — Нет. Вы сами говорили, что последний враг ваш, проклятый Путилин, попал на другой пароход. — А остальное, друзья мои? — Остальное позвольте довершить нам, ваше высочество. За это мы ручаемся… Восторг засветился в глазах Савина. |