Книга Последние Девушки, страница 38 – Райли Сейгер

– Стало быть, это и есть Саманта Бойд, – говорит Куп.

– Собственной персоной.

Глядя на него через стол, я наблюдаю, как он смотрит на Сэм в дальнем углу кафе.

– Что-то не так?

– Нет, я просто не могу оправиться от удивления, – отвечает он, – никогда не думал, что она вот так объявится. Это все равно что увидеть привидение.

– Меня ее появление тоже удивило.

– Она совсем не такая, как я ожидал.

– А чего ты ожидал?

– Более жесткого человека, что ли. Тебе не кажется, что на той школьной фотографии она выглядит иначе?

Я могла бы сказать Купу, что Сэм совсем другая, что она специально ради меня сгладила острые углы, чтобы произвести на него впечатление. Но я молчу.

– Вчера я немного почитал о том, что случилось тогда в «Найтлайт Инн», – говорит он, – даже представить себе не могу, через что ей пришлось пройти.

– Да, жизнь обошлась с ней сурово, – говорю я.

– Как вы с ней поладили?

– Отлично. А вот с Джеффом они не на одной волне.

Куп позволяет себе слегка улыбнуться.

– Не скажу, что меня это удивляет.

– На самом-то деле тебе нужно знакомиться с Джеффом. Сэм – это временно, а вот Джефф, нравится тебе или нет, со мной надолго.

Не знаю, зачем я это сказала. Как-то само собой выскочило. Слабая улыбка на лице Купа в то же мгновение исчезает.

– Но спасибо тебе, что приехал, – чувство вины смягчает мой тон. – Это очень благородно, но я начинаю чувствовать себя обузой.

– Ну какая же ты обуза, Куинси? Ты никогда ей не была и никогда не будешь.

Куп смотрит на меня своими невероятными глазами. Я провожу пальцем по синяку на щеке, пытаясь понять, не высмотрел ли он эту неприметную розовую линию на скуле. Отчасти я надеюсь, что он об этом спросит, тем самым предоставив возможность выдать заранее заготовленную ложь: «Что? Ах, это! Ерунда, о дверной косяк ударилась». Но, к моему разочарованию, он через мое плечо смотрит на Сэм, которая как раз возвращается к нам с дымящимся кофе в руке. Проходя мимо писателя, она случайно задевает стол, и кружка опасно кренится.

– Ах! Простите! – восклицает она.

Тот поднимает голову и улыбается.

– Ничего страшного.

– Хороший ноутбук, – замечает она.

Потом усаживается рядом со мной, окидывает Купа беглым взглядом и говорит:

– Я представляла вас иначе.

– Хуже или лучше? – спрашивает он.

– Уродливее. Но явно ошибалась.

– Значит, вы и раньше знали, кто я такой?

– Разумеется, – говорит Сэм, – как и вы знали, кто я такая. Вот оно, могущество интернета. Теперь ни у кого нет секретов.

– Вы поэтому исчезли?

– Главным образом, да, – отвечает Сэм, – но теперь снова вернулась в мир живых.

– Это точно.

В голосе Купа сквозит нотка недоверия, как будто его не убеждает нарочитая благовоспитанность Сэм. Он откидывается на стуле, склоняет набок голову и окидывает ее точно таким же оценивающим взглядом, как перед этим она его.

– Почему вы решили вернуться?

– После случившегося с Лайзой я подумала, что смогу поддержать Куинси, – отвечает Сэм и тут же добавляет, – если, конечно, она в этом нуждается.

– Куинси не нужна помощь, – заявляет Куп с таким видом, будто я не сижу прямо перед ним, будто я превратилась в невидимку, – она сильный человек.

– Но я-то этого не знала, – говорит Сэм, – и поэтому приехала.

– Вы надолго приехали?

Сэм беззаботно пожимает плечами:

– Может быть. Я еще не решила.

Я делаю глоток чая. Слишком горячий – жидкость обжигает язык. Но я все равно продолжаю пить, в надежде, что боль избавит меня от раздражения, вновь пробивающего себе путь к затылку. На этот раз оно вырастает до размеров отпечатка пальца на коже головы.

– Сэм взяла себе другое имя, – говорю я, – именно поэтому ее никто не мог найти.

– Правда?

Брови Купа удивленно ползут вверх. Я жду, что он вот-вот прочтет лекцию наподобие той, которую когда-то адресовал мне, услышав о моем намерении поменять имя. Но вместо этого он говорит:

– Я не буду спрашивать, ни где вы скрывались, ни под какой фамилией теперь живете. Надеюсь, что со временем вы доверитесь мне и расскажете все сами. Единственное, о чем мне хотелось бы вас попросить, это связаться с близкими и все им рассказать.

– Но семья была одной из причин моего исчезновения, – спокойно отвечает Сэм, – у нас и до «Найтлайт Инн» были напряженные отношения, а после все стало еще хуже. Я, конечно, их люблю и все такое прочее, но некоторые семьи просто не могут быть вместе.

– Я мог бы сам связаться с ними от вашего имени, – предлагает Куп, – просто сообщить, что у вас все в порядке.

– Не могу вас об этом просить.

Куп пожимает плечами.

– Вы и не просите. Я сам предложил.

– В вас говорит истинный слуга народа, – говорит Сэм, – вы работали только в полиции?

– Не только. Я был военным. Моряком.

– По-настоящему воевали?

– Бывало, – Куп отводит взгляд и смотрит на мир за окном, чтобы не смотреть ей в глаза. – В Афганистане.

– Черт! – восклицает Сэм. – Наверняка повидали немало дерьма.

– Повидал. Но говорить об этом не хочу.

– Значит, у вас с Куинси есть что-то общее.

Куп отворачивается от окна, но смотрит не на Сэм, а на меня. Его лицо опять принимает какое-то непонятное выражение. Будто на него вдруг накатывает тягучая, всепоглощающая тоска.

– С душевными травмами каждый справляется по-своему, – произносит он.

– И как со своими справляетесь вы? – спрашивает Сэм.

– Езжу на рыбалку, – отвечает Куп, – охочусь. Много хожу пешком. Как типичный пенсильванский парень.

– Помогает?

– Обычно да.

– Пожалуй, мне тоже стоит попробовать, – говорит Сэм.

– Я с удовольствием как-нибудь возьму вас с Куинси на рыбалку.

– Куинси была права, вы действительно супер.

Она тянется к Купу через стол и сжимает его руку. Он не противится. Мое раздражение все растет. Плечи охватывает напряжение, пробиваясь сквозь ватный слой «Ксанакса». Мне хочется принять еще одну таблетку. Как бы не превратиться в женщину, которая нуждается в такой вот второй таблетке.

– Мне нужно в туалет, – говорю я, хватая со стола сумочку, – ты со мной, Сэм?