Онлайн книга «Вечеринка»
– Милиция. Я похолодела. – Откройте! Милиция! Надела халат и открыла. Милиция. Один – раздраженный, с лицом алкоголика, другой – добродушный, похож на Высоцкого. – Оденьтесь, – сказал мне «Высоцкий», добавив: – Гражданка Гладилина. С нами пройдете. – Куда? – Этот вот человек знаком вам? Смотрите. И он показал мне Руслана, который был сфотографирован в профиль и щурился. – Он? Да, он знаком мне. Руслан Евстигнеев. – Руслан Евстигнеев? – Они усмехнулись. – Ну, ладно, не важно. Оденьтесь, пожалуйста. – Зачем? Еще ночь! – Все узнаете скоро. – Он умер? – спросила я вдруг. – Да. Убили. Наверное, я пошатнулась, и оба меня поддержали за локти. – Звонок вам – последний в его телефоне. Он, видно, набрал вас, и тут его… это… Прикончили, в общем. – Прикончили как? – Укол ему сделали. Прямо сюда. – «Высоцкий» откинул широкую шею и пальцем коснулся артерии. – Просто! Мгновенная смерть. И тут что-то странное произошло. Его я не видела, но ощущала: тепло продолжало сочиться оттуда, откуда он, может быть, видел меня. Он, значит, еще не ушел, еще здесь. И ждет меня, чтобы проститься. Он ждет! Я заторопилась. Спустились на лифте. Внизу стало нечем дышать. Я ловила губами сырой, темный воздух, и воздух проталкивался через горло, как будто был комьями грубой земли. – Внимания не привлекайте к себе, – сказал алкоголик. – А вы его видели? Точно убит? – Куда уж точней! Не бывает точнее. И он покрутил головой, словно радуясь. – За что? – А за что убивают? За бабки. Я ясно услышала: «бабы». – За женщин? – За деньги! Тут вам не кино. Каких женщин? Минут через десять – пробок не было – мы оказались на Котельнической. Солнце еще не взошло, но хрупкая, перевитая тенью голубизна осторожно поблескивала на земле. Дверь в квартиру Руслана была открыта настежь, на лестничной площадке толпились перепуганные соседи. – Незачем здесь стоять, граждане! – сердито сказал им «Высоцкий». – Вы мертвых не видели? Что там смотреть? Руслан лежал на полу, накрытый простыней. Мне разрешили подойти. – Ни до чего не дотрагивайтесь! Гражданка Гладилина, вы меня поняли? Взгляните, и все. Я взглянула. У него было тихое, спокойное лицо. Волнистые волосы мягко застыли в том самом последнем, коротком движении, которое он успел сделать при жизни. Они до конца открывали весь лоб с узорчатым, темно-коричневым шрамом, который Руслан, верно, прятал. Я не испугалась того, что увидела. Напротив: я вдруг поняла, что ему сейчас хорошо. Наконец-то он вырвался. Он ждал этой смерти, иначе, конечно, давно бы завел себе пару охранников. Но вот почему он хотел умереть? Хотел и боялся? Ведь он мне сказал, что только меня не боится. Меня. Теперь и накрыт он был той простыней, в которую я завернулась. Той самой. Вчера она вся была в пятнах, вся мокрая. Смотрю на него. На кого: на него? Его больше нет. Как так: нет? Ведь я разворочена им, грудь болит, а низ живота так же ноет, как ныл, когда он меня целовал тогда, в поезде. Ведь он только что был во мне! Только что! Зачем же я, дура, его отпустила? Держать нужно было, зубами держать, и был бы живым! Сказала же эта старуха во сне: «Осталось два дня». И как в воду глядела. – Гражданка Гладилина, вы нам мешаете. Пройдите на кухню. Но я не послушалась. Он был ледяным, как стекло на морозе. Я поцеловала его и погладила. – А ну уберите немедленно руку! Ведь вам говорили: не трогайте тело! На кухне ждал следователь. Худыми и длинными пальцами он извлекал из миски порезанный крупно лимон, высасывал жадно, потом бросал на пол. – При каких обстоятельствах вы познакомились с покойным? – слегка кисловатым и сморщенным голосом спросил он меня. Я ответила. – Ясно. А в поезде с ним были эти ребята? – И сунул мне в нос фотографии. – Да. Иван и Альберт. – Они так вам представились? – Да. – А он? Он себя как назвал? – Он? Русланом. – Какой он Руслан? Я вся вздрогнула: – Что? – Он Петр Русланов. Какая вам разница? – И снова поморщился. – В постели его вы когда оказались? – Вчера. Оказалась в постели вчера. – Вчера. Хорошо. А потом? – Потом что? – Он высадил вас у гостиницы? – Да. Он высадил. И обещал позвонить. – Он вам позвонил. А пока ждал ответа, его и убили. Он громко вздохнул. – Ну, с вами все ясно, гражданка Гладилина. – Что ясно? – Последний контакт на его телефоне. Проверили. Чисто случайная встреча. Я встала. – Петрович! – сказал кто-то громко. – Жене сообщать? Или, может, попозже? Я вновь опустилась на стул. – Чего «позже»! Пускай вылетает! – ответил Петрович. – Он разве женат? – У меня пропал голос. – Женат. Еще как! Но запрятал жену с мальчишкой в Америку, побезопасней. Шальной был мужик. Его тут стерегли. Ходил без охраны, врагов была тьма. Когда вы домой в Красноярск собираетесь? – Хотела бы прямо сегодня. – Тогда телефончик оставьте, пожалуйста. Он съел с кожурою остаток лимона. Потом содрогнулся с каким-то восторгом. – Курить отвыкаю! Лимон помогает. Я вышла в прихожую. Тело Руслана, накрытое с головой, отодвинули к самому окну, и эксперт в лиловых резиновых перчатках рассматривал пол в том месте, где оно лежало недавно. – Мне можно проститься? – спросила я громко. Эксперт как-то странно моргнул: – Мы думали, вы убежите отсюда. – Я только проститься. Прошу вас. Пожалуйста. Он пальцами в ярко-лиловой резине слегка сдвинул вбок простыню. – Прощайтесь, но быстренько. И чтоб не трогать! Я села на корточки. Что-то случилось: в лице его был сильный страх, очень сильный. Я вновь ощутила тепло. Значит, он еще где-то рядом и снова боится. Они говорили: «труп», «тело», но я, опять прикоснувшись к плечу его, знала, что он меня ждал и что мы все прощаемся. – «Не бойся, ты слышишь? – сказала я тихо и поцеловала его темный шрам. – Теперь будет все хорошо. Ты не бойся». Ресницы его слегка вздрогнули: это дыханье мое потревожило их. |