Онлайн книга «Дикий берег»
Однако сейчас я думал не об этом. – Ты все время прешь на рожон, – медленно сказал я. – Испытываешь отцовское терпение. Не знаю, что, ты думаешь, из этого выйдет… – Ты вообще не знаешь, что я думаю, – перебил он таким тоном, что стало ясно: он не желает говорить на эту тему. Глядя на его плотно сжатые губы, я видел, что он вот-вот взорвется. Такое выражение бывает иногда у собак: тронь меня еще раз, и я откушу тебе ногу. У меня клюнуло, и я смог без труда оставить этот разговор. Однако, очевидно, я что-то нащупал. Может, Стив надеется, что Джон вышвырнет его из долины и он, Стив, будет свободен делать, что ему вздумается… Большого окуня, который попался мне на крючок, я вытащил не сразу и не без труда. – Глянь, Стив, эта рыбина меньше моего локтя, и я еле ее вытащил. А киты вдвое больше нашей лодки. – В Сан-Клементе их бьют, – сказал Стив, – и выручают за них кучу серебра на толкучках. Как Том говорит, сколько горшков жира получается из одного кита? – Не знаю. – И ты туда же! «Не знаю, не знаю». Вся долина перессорилась к чертям собачьим. – Тоже верно, – сердито ответил я. Николен фыркнул и стал смотреть на леску. После того как мы вытащили еще по нескольку рыбин, он снова заговорил: – Может, смазать гарпуны ядом. Или, знаешь, загарпунить кита дважды, с двух лодок. – Тросы запутаются. Лодки столкнутся. – А как насчет яда? – Лучше привязать к гарпуну канат втрое длиннее, и пусть себе ныряет, сколько хочет. – Но вот видишь, ты и заговорил. – Голос его звучал довольно. – А что, если привязать гарпун к тросу, который тянется к самому берегу – держится на буйках или что-нибудь в этом роде. После того как гарпун попадет в цель, тянуть можно с берега. Может, удастся втащить кита прямо в устье реки. – Очень крепко придется привязывать гарпун. – Разумеется. Это при любом способе. – Да, конечно. Но уж больно длинный понадобится трос. Обычно киты не подходят к берегу ближе чем на милю, ведь так? – Да… – Он задумался, потом сказал: – Интересно, как же их все-таки бьют в Сан-Клементе? – И я о том же думал. Ведь не расскажут же. – Я б тоже на их месте не рассказал. – Ты чего? Разве не ты говорил, что поселки должны помогать друг другу, что мы одна страна и все такое? Он кивнул: – Верно. Ты и сам это говорил. Но пока все с этим не согласятся, надо защищать свои достижения. Мне показалось, что это имеет какое-то отношение ко мне, но какое именно, я сообразить не мог. Все равно я сделал ошибку, вернув разговор к политике, и, когда мы гребли к устью реки, Стив снова принялся на меня давить. – Не забудь, что мы обещали Дженнингсу. И ты сам знаешь, чего тебе больше всего хочется – сражаться с япошками. Вспомни, как они чуть не потопили тебя, и Тома, и всех остальных тогда, в шторм. – Помню, – сказал я. Ладно, Кэтрин, я попытался. Но против себя не попрешь. Николен прав. Я хочу, чтобы японцы убрались из нашего океана. Мы подгребли к устью и вошли в него вместе с приливной волной. Николен продолжал: – Так что давай, поговори с Мелиссой. Она к тебе неравнодушна и сделает, что ты скажешь. – Хм. – Может, она спросит для тебя у Эда. – Сомневаюсь. – Но надо же с чего-то начать. Я тоже буду думать. Может, нам удастся подслушать, как тебе в прошлый раз. Я рассмеялся: – Может дойти и до этого. Я сам об этом подумывал. – Хорошо бы. Но попробуй для начала поговорить, ладно? – Ладно. Начну с Мелиссы. Дня два я об этом думал, но не надумал ничего дельного – под ложечкой у меня стоял комок, началась бессонница. Как-то раз перед рассветом я бросил попытки заснуть и по мокрому от росы мосту пошел к дому Дока. Коста не спал, сидел на кухне, пил чай и смотрел в стенку. Я постучал в окно, он меня впустил. – Сейчас спит, – сказал он с облегчением. Я кивнул и сел рядом. – Он все слабеет, – продолжал Док, глядя на свою кружку. – Не знаю… Плохо, что вам пришлось возвращаться из Сан-Диего в такую непогоду. Ты молод, выдержал, но Том… Напрасно он ведет себя как мальчишка. Может, это научит его беречься, больше думать о себе. Если он выживет. – Вам тоже стоит поберечься, – сказал я. – Вы ужасно устали. Он кивнул. – Если б не взорвали рельсы, мы бы добрались домой без хлопот, – продолжал я. – Эти сволочи… Док, глядя мне в глаза, сказал: – Понимаешь, он может умереть. – Понимаю. Он отхлебнул чаю. Светало, темнота в кухне постепенно рассеивалась. – Пойти, что ли, правда полежать. – Идите. Я посижу, пока Мандо не проснется. – Спасибо, Генри. – Он отодвинул стул. Встал. Постоял, собираясь с силами, и пошел к себе. В тот же день после обеда я поднялся на Бейзилонский холм посмотреть, не застану ли Мелиссу дома. Через лес, по замшелым фундаментам. Вот и поляна перед башней. Эддисона я заметил сразу – он сидел на крыше, курил трубку и болтал ногами, постукивая каблуками по стене. Увидев меня, он перестал болтать ногами, но не улыбнулся и не кивнул. Смущаясь от его взгляда, я подошел ближе. – Мелисса дома? – окликнул я. – Нет, в долине. – Нет, не в долине! – крикнула Мелисса, выходя на поляну с северной – противоположной нашей долине – стороны. – Я дома! Эд вынул изо рта трубку: – Значит, дома. – Что стряслось, Генри? – с улыбкой обратилась ко мне Мелисса. На ней были просторные джутовые штаны и синяя майка. – Хочешь прошвырнуться по хребту? – Как раз это я и хотел тебе предложить. – Папа, я иду с Генри, вернусь засветло. – Если не застанешь меня, – сказал Эд, – то жди к ужину. – Ага. – Они обменялись взглядами. – Я постараюсь, чтобы он не остыл. Мелисса взяла меня за руку: – Идем, Генри. Мы углубились в лес за домом. Она шла впереди, пританцовывая, ловко огибая деревья, и поминутно сыпала вопросами. – Где ты был, Генри? Чего-то тебя совсем не видно. Опять ходил в Сан-Диего? Тебя туда не тянет? Я вспомнил, что она в ту ночь говорила мусорщикам, и с трудом удержался от улыбки. Не то чтобы мне было весело – но уж слишком откровенно она меня выспрашивала. Я врал напропалую: – Да, я потихоньку ходил в Сан-Диего. Этого никто не знает. Я встретил… – Я хотел сказать «целую армию американцев», но предпочел не показывать, что знаю ее намерения. – Я встретил целую кучу народа. |