Книга Аргентина. Кейдж, страница 37 – Андрей Валентинов

— Это правда? — осторожно поинтересовался Крис.

— Во всяком случае, они так считают. А правда или нет, можете узнать сами.

И рыболов вновь взял удочку.

9

Человек в зеленых нарукавниках слегка замешкался, сверяя строчки на конверте с тем, что написано в паспорте, затем поднял равнодушный взгляд.

— Распишитесь, майн герр!

Харальд Пейпер, стараясь не торопиться, вывел в нужной строфе тщательно заученную чужую роспись.

…Тридцать семь… тридцать восемь… тридцать девять… сорок…

Как только зашкалит за шестьдесят, можно начинать волноваться. А если прямо сейчас возьмут за локти, то и волноваться незачем. Подпольщики горят прежде всего на связи, он будет не первым и не тысячным.

— Прошу!

Скучный серый конверт, несколько печатей, исходящий номер. Обычная служебная рассылка, хоть и не слишком обычным способом. На месте этого, в нарукавниках, гауптштурмфюрер уже доложил бы начальству.

…Сорок восемь, сорок девять, пятьдесят…

— Спасибо!

И — не забыть улыбнуться.

Паспорт настоящий, прежнему владельцу уже ненужный. Сын колдуна обзавелся им еще год назад. Может, и узнали, но едва ли очень удивились, у некоторых его сослуживцев уже собрались целые коллекции. Все равно риск, как и поход на Главный почтамт средь бела дня. В толпе даже пистолет не достанешь, а достанешь — не убежишь.

…Пятьдесят девять, шестьдесят один… Уже не страшно, если не стерегли возле окошек «До востребования», значит, слежки нет. И не должно быть, он, Пейпер, просто параноик, как уже сказано.

* * *

— Я два раза подавал прошение на въезд в СССР, — бледно улыбнулся Агроном, рассматривая очередной документ. — Хотел устроиться на какую-нибудь животноводческую ферму в Грузии или в Украине. Не пустили, и я очень расстроился. А сейчас думаю, что к лучшему. Стал бы фигурантом вашего, Харальд, «Треста».

«Вашего» не было оговоркой, и сын колдуна ответил серьезно.

— Очень вероятно, рейхсфюрер. «Тресту» нужны были контакты в Германии. В том-то и прелесть замысла! Под видом борьбы с эмиграцией создается структура для подготовки государственного переворота и последующего удержания власти. У них бы все получилось, если бы не смерть Дзержинского.

Агроном сбросил ненужную улыбку с лица.

— Я постараюсь прожить подольше.

* * *

Ингрид ждала там, где и велено: слева от главного входа, чуть в стороне. В руках — букет астр, шляпка (из чемодана, что побольше) чуть сдвинута на левое ухо, скромное серое пальто. Цветы — старый проверенный трюк, человек с букетом вызывает на порядок меньше подозрений. Стоит такая возле фонаря, мечтает о чем-то своем, а вокруг кружат первые желтые листья. Кто заподозрит?

Харальд прикоснулся рукой к шляпе, подавая сигнал. Все в порядке, светлоглазая! И побрел себе, стараясь не хромать, по Ораниенбургштрассе. Встретиться договорились у станции метро, где людей побольше. Всерьез учить Ингрид оперативной работе он не собирался, но пусть слегка прочувствует, камрад Вальтер Эйгер!

Да, подполье горит прежде всего на связи. И ничего с этим не поделать — в обычном случае. Бывают, однако, и необычные.

* * *

— Представьте себе, Ингрид, огромную контору, которая прямо-таки тонет в бумагах. Где-то в уголке сидит человечек и готовит рассылки — по пятидесяти адресам еженедельно. Адресов постепенно прибавляется, по одному, по два. Кто этим заинтересуется?

— Ну… Думаю, контрразведка. То же «стапо».

Теперь цветы нес Харальд. Девушка взяла его под руку, прижалась к плечу. Со стороны взглянуть — молодая семейная пара отправляется что-то праздновать. Пальто вместе с шляпой младший брат позаимствовал у старшего, оценив ткань и пошив. Интересно, сам ли заказывал — или загадочная супруга расстаралась?

— Верно, Ингрид. А если эта контора — и есть «стапо»? Quis cus-todiet ipsos custodies? ^[47]

Ильза Веспер… Гауптштурмфюрер СС глазам своим не поверил, когда на стол лег документ из соседнего, иностранного, отдела. Та самая?! Да, та самая. И шляпка, которая на светлоглазой, тоже ее.

— А теперь о важном… Вы напрасно обижаетесь, Ингрид. Я не шутил, вы станете руководителем Германского сопротивления. Но не все сразу…

— …Красивая девочка, — равнодушным голосом перебила она.

— Красивая. А вам не говорили? Такое впечатление, Ингрид, что вы искали мужчин на складе старых матрацев. Вот мы их и удивим… Итак, подполье. Чем оно должно заниматься? Если верить самому подполью — страшным, беспощадным террором. Стрелять всех подряд, кто с золотым значком и в черной форме. «Terror», раз уж мы вспомнили латынь, и есть «ужас».

— А на самом деле?

Прежде чем ответить, сын колдуна взглянул на ту, что шла рядом. Вот и не верь в судьбу! Если бы его не отправили с Хуппенкотеном на смерть, заодно прихватив светлоглазую, с кем бы он сейчас работал? Мельник, Мельник, не твоя ли мертвая рука?

— Кое-что покажу этим же вечером, Ингрид. Но вначале — одна поучительная история. Есть песня, которую я очень люблю…

Тихо, но очень чисто и красиво пропела девушка. Харальд прикоснулся к ее локтю.

— Да… А вы знаете, Ингрид, что эту песню не решаются запретить? Почему? Да потому что «Болотных солдат» полюбили не только заключенные, но и охранники. Вместе и поют — СС и коммунисты. Наказывай, меняй личный состав — поют! А после совместного исполнения служба идет уже немного иначе.

— А я вот подумала, — Ингрид щелкнула пальцами. — Точно! А если кто-то напишет песню для солдат? Допустим, про девушку у фонаря, которая ждет своего парня. Его зовут в казарму, начальство на него орет, а солдат думает только об этой девушке — и мечтает встретиться, живым ли, мертвым, все равно. Такое станут петь.

Гандрий Шадовиц остановился, на миг прикрыл глаза.

— Еще бы! Какая же ты умница!.. Увы, сегодня мы займемся кое-чем не таким интересным. Я научу тебя писать сводки.

Остров Лапута. — Тень графини. — Как составлять сводки. — Любовь и безумие. — Четвертое измерение. — Вильгельмштрассе. — Классический гамбит. — Мы ищем саботажников. — Страх в его глазах. — Gud'ning!

1

Журналистов, людей по-своему полезных, Мухоловка в глубине души недолюбливала. Вся их работа — продать то, что покупают, вне зависимости от запаха. Вот, к примеру, Джин Харлоу, прекрасная актриса, которую Анна уважала не только за талант, но и за характер. Что о звезде пишут? Всякое, но главным образом про ее брачную ночь. Пришел муж в спальню супружеский долг исполнить, а нечем, причем в самом буквальном смысле. Новость — на миллион, печатный станок расплавился. Ничего личного, только business!