Онлайн книга «Смертный приговор»
|
– Я знаю, что ты имеешь в виду, – ответила Сабина. «Но он чертовски хороший профайлер», – вертелось у нее на языке. Однако в этот момент ей нисколько не хотелось защищать Снейдера. Сабина вытерла лицо и обернулась. – Он мог сделать еще хуже. Дать нам прослушать аудиофайл или показать видео. Когда ты слышишь, как беспомощный ребенок плачет и умоляет о пощаде… – Она сглотнула. – Я бы нарушила любой проклятый закон в этой стране, чтобы освободить хоть одного из этих детей, – с яростью произнесла Майкснер. Сабина считала так же. – Может, именно это и было целью Снейдера. – Возможно… но тогда у него извращенные методы. Ты действительно расследовала вместе с ним уголовное дело в прошлом году? – спросила Майкснер. – Да. – Вы спасли жизнь женщине. Сабина кивнула. – Но не всем. – Я слышала, твоя мама тогда погибла. – Майкснер заговорила тише. – Мне очень жаль; тебе ее наверняка не хватает. Сабина ничего не ответила. Для коллег в академии было проще простого раскопать детали ее прошлого. Но она не хотела снова вспоминать все те события. – Понимаю, ты не хочешь говорить об этом, – наконец сказала Майкснер. – У тебя красивый медальон в виде сердечка. – Спасибо. – Сабина инстинктивно коснулась цепочки на шее. Это было единственное украшение, которое она носила. – Подарок отца. – Ты вообще откуда? – Из Мюнхена. – Jo mei, des hört ma, Hühnerkacke [13], — сымитировала Майкснер баварский акцент. – Я имею в виду, откуда родом? Сабина рассказала, что они со старшей сестрой выросли на ферме бабушки, затем какое-то время жили в Кельне, но после развода родителей вернулись в Мюнхен. Впервые с приезда в Висбаден она разговаривала с Майкснер, как с нормальной, здравомыслящей женщиной. – Замужем, дети есть? – спросила Майкснер. Сабина помотала головой и подумала об Эрике. – А ты? – У меня годовалая дочь. Сабина тут же подумала о фотографиях, которые Снейдер только что показывал им. – Вот черт! – вырвалось у нее. Сейчас она поняла, что именно имела в виду Майкснер, когда говорила о Снейдере. Майкснер достала из заднего кармана джинсов чехол для паспорта и показала Сабине фото сладкой белокурой девочки в розовой вязаной шапочке. – И ты все равно здесь? – спросила Сабина. – Моя мама присматривает за малышкой. Я вижу ее только по выходным, но мне надоела однообразная работа в Земельном управлении уголовной полиции, академия была моим шансом – такой выпадает не каждому. Я хотела стать профайлером, и очень хорошим профайлером. – А отец девочки? Майкснер поджала губы, словно размышляя, стоит ли рассказывать об этом. – Ты его знаешь, – наконец призналась она. – Шёнфельд? – вырвалось у Сабины. Майкснер кивнула. – Мы вместе со старшей школы. Нашей общей мечтой была работа в БКА. «Шёнфельд, – эхом отзывалось в голове у Сабины. – Еще и это». – Но дочка полностью на мне. Для него на первом месте карьера. Он эгоист и никогда не хотел брать на себя ответственность. Тут открылась дверь. Тина просунула голову внутрь и нагло улыбнулась: – Помешала сплетничать? Никто не ответил. Тогда Тина вошла. – Снейдер настоящий говнюк, верно? 21 Мелани сидела в кабинете для допросов БКА на Йозеф-Холаубек-Плац недалеко от Дунайского канала. Напротив нее сидели Клара в зеленой полосатой жилетке с капюшоном и плюшевый пес Феликс, который смотрел в окно своими желтыми глазами-пуговицами. Мелани постаралась создать знакомую атмосферу. На стене висели прошлогодние постеры с ее любимыми музыкальными группами, на полу было расстелено покрывало с детскими книгами. Стаканчики с какао стояли на столе, а Шейла, свернувшись, лежала в ногах Клары. Это был первый настоящий допрос Клары, поэтому Хаузер тоже присутствовал и были включены потолочные микрофоны. Правда, Клара ничего не знала о микрофонах, как и о том, что их разговор снимается на видеокамеру. Мелани договорилась с Хаузером, что они не станут упоминать мужчину в красной маске. Возможно, еще слишком рано, и Клара тут же уйдет в себя и заблокирует все дальнейшие вопросы. Девочка должна первая заговорить об этом с Мелани. Также они пока не хотели расспрашивать ее о матери и приемном отце. Поэтому ограничились общими вопросами о школе, друзьях Клары, ее хобби и интересах. Мелани откинулась на спинку стула и села поудобнее. До сих пор беседа протекала хорошо, но она решила сменить тему: – А какие пять вещей ты бы взяла с собой на необитаемый остров? Клара выпятила нижнюю губу и задумчиво посмотрела в потолок. – Мой Gameboy, поэтический альбом, мой МР3-плеер с аудиокнигами, сто банок кошачьего корма и Шейлу. Услышав свое имя, собака навострила уши и заурчала. Мелани с улыбкой посмотрела на Хаузера, но тот и бровью не повел. Для него эта беседа была просто потерей времени. Он хотел бы сразу расспросить девочку о мужчине в красной маске. Но Мелани считала иначе. – Почему поэтический альбом? – спросила она. – Все мои друзья там что-то для меня написали. – С фотографиями? Клара кивнула. – Тебе их, наверное, очень не хватало? Клара снова кивнула, но ее взгляд тут же потускнел и омрачился, словно от темных мыслей. «Проклятье, – выругалась про себя Мелани. – Не те слова!» – Чьи записи нравятся тебе больше всего? – быстро спросила она. Лицо Клары снова прояснилось. – Марии, Ясмин и Надин. «Ты знаешь Мишель?» – вертелось у Мелани на языке, но она отогнала от себя эту мысль. Если она сейчас спросит об этом Клару, а коллеги из экспертно-криминалистической службы позже наткнутся на это имя при проверке компьютера, ей придется объясняться. А она была еще не готова – хотя Герхард собрал компьютер, тот еще лежал в багажнике ее машины. – Это твои лучшие подруги? – Да. – Вы регулярно общаетесь? Клара кивнула. – А как именно? Разговариваете по телефону, пишете письма или посылаете друг другу эсэмэски? – Она слышала, как Хаузер тихо застонал рядом с ней и демонстративно посмотрел на наручные часы. |