Книга Смертный приговор, страница 40 – Андреас Грубер

– Вы провели собственное расследование, – снова перебил Снейдер.

– А что остается, если вы не воспринимаете меня всерьез?

– Немез, видимо, я недостаточно ясно выразился! Вы здесь, в первую очередь, для того, чтобы учиться, и должны отказаться от самостоятельных действий. Я приложил все возможные усилия, чтобы вы попали на этот курс.

– Я знаю, даже без вступительного экзамена – это еще один момент, который хотела бы с вами обсудить. Но сейчас есть кое-что поважнее. Я знаю, что Эрик тоже работал над всеми тремя делами. Возможно, он нашел связь между убийствами и поэтому в него стреляли.

Снейдер выругался по-голландски.

– Вы не должны проводить самостоятельных расследований по текущим делам, иначе с вами случится то же самое, что и с ним!

Она взглянула на Снейдера.

– Что вы имеете в виду?

– Эрик Дорфер работал со мной над делом «Многоножка». Мы реконструировали ход событий и сделали двойственные выводы. Вскоре он вышел на след, который решил проверить самостоятельно. Эрик не информировал меня о своих шагах и не обсуждал со мной план действий. Нет никаких сведений, где он бывал в последнее время или с кем разговаривал.

– Мне он тоже ничего не рассказывал, – выдавила Сабина.

– Еще бы, – буркнул Снейдер. – В итоге в него стреляли, его кабинет перевернули, мобильный, ноутбук, диктофон и личные записи пропали. Но самое грустное, что БКА потеряло хорошего специалиста. Поэтому я предупредил, чтобы вы говорили со мной об этом только с глазу на глаз.

– Я это и делаю!

– Нет! – возразил он. – Вы проводите собственное расследование. А я, черт возьми, не хочу, чтобы кто-нибудь еще, считающий себя слишком умным, угодил в ту же ловушку, что и Дорфер. Он, как и вы, игнорировал статьи закона и запросы прокуратуры. Хотел быстрее продвинуться с расследованием, часто используя незаконные средства.

– Но вы тоже так поступаете! – воскликнула Сабина, вспомнив их совместное дело.

– Да, но с ма-а-аленькой разницей: я знаю, что делаю, потому что у меня на пятнадцать лет больше опыта, чем у вас обоих вместе.

– Лежите спокойно! – приказала Акико.

– А-а-а-а.

– Хотите услышать мою теорию?

– Нет, – прохрипел Снейдер, – но боюсь, вы все равно мне ее расскажете.

Акико перестала массажировать, когда Снейдер сел. Он схватил белый халат, который висел на спинке стула, и накинул его. Затем требовательно взглянул на японку, и та исчезла в соседней комнате, закрыв за собой дверь.

Снейдер выставил три пальца.

– Сформулируйте…

– Да, я знаю – в трех простых предложениях. – Сабина села на стул рядом с письменным столом Снейдера. На нем лежали телефон, связка ключей, служебный пропуск и отдельно ключ с брелоком, на котором значилось: «Частный архив».

– Вы знакомы с делом о каннибализме? – спросила Сабина.

– Его вел Бессели, но я знаю факты.

– Хорошо. Все три убийства – «Многоножка», на Ваттовом море и случай каннибализма – случились с промежутком в год. Если за ними стоит серийный убийца, то он всегда использует один и тот же метод.

– Неверно! Каждый раз это были различные методы: выбор жертвы, подготовка убийства, место преступления и способ расправы, – исправил ее Снейдер.

– Но во всех случаях были сымитированы следы, чтобы возложить вину на другого, – возразила Сабина. – Кроме того, он выбирал козлов отпущения по одной и той же схеме – изучая их на протяжении недель или даже месяцев.

– О чем вы говорите, черт возьми? Ваша теория не выдерживает критики. Это определенно разные способы совершения преступлений. И если в мире действительно существует убийца, который постоянно меняет свой модус операнди, то нам его никогда не поймать.

– Поэтому его метод такой изощренный, – добавила Сабина.

– И зачем ему это делать?

– Не знаю.

Снейдер посмотрел на Сабину сверху вниз. Надавил большим пальцем на точку-татуировку на тыльной стороне кисти другой руки, словно хотел массажем предотвратить надвигающуюся кластерную боль. Его голос стал тише, но тон категоричнее.

– Немез, модус операнди – это характерный «почерк» преступника, который может слегка измениться, потому что со временем преступник становится опытнее, но почерк не может измениться настолько!

– А если все-таки это возможно?

– В этом случае мы имеем дело с уникальным, почти пугающе таинственным киллером.

– Вы сами сказали, что чем активнее преступник пытается скрыть свои следы, тем больше подсказок оставляет. Просто мы их не видим, потому что он такой умный. Вот это и есть его метод!

– Предположим. Но что общего между тремя убийствами?

– Он пишет фиктивное письмо от лица берлинского гинеколога на имя осужденного преступника, сидящего в тюрьме в Вайтерштадте. Год спустя: он достает медицинскую карту пациента психиатрической больницы в Санкт-Петер-Ординге и воссоздает его самый страшный кошмар. Еще через год: он выбирает кёльнского бухгалтера со склонностью к каннибализму, который ищет контакта с гомосексуалистом, и убивает последнего.

– О господи, Немез! – воскликнул Снейдер. – Вы же не думаете всерьез, что кто-то почти наполовину съест человека, чтобы обвинить в этом кого-то другого? Это же сумасшествие!

– Возможно, он и есть сумасшедший.

– И кроме того… – Снейдер распрямил спину, так что захрустели позвонки. – И кроме того, из заключения судебно-медицинской экспертизы ясно, что это должны быть разные преступники, судя по тому, как они обращались со скальпелем, складным ножом и ножом для хлеба. Приложенная сила, угол разреза, манера. Это факты и доказательства! – Он ударил кулаком по ладони.

– Возможно, это не так. Доктор Лауренц Белл алкоголик, – возразила Сабина.

– Даже пьяный в стельку он все равно в сто раз лучший судмедэксперт, чем вам суждено когда-либо стать! – По выражению лица Снейдера она поняла, что зашла слишком далеко. – То, что вы более инициативны, чем другие студенты на моем курсе, еще не означает, что вы лучше и замечаете вещи, которые другие проглядели. – Он поднялся. – Мне ужасно жаль, что Эрик Дорфер лежит в больнице с пулей в голове, но вы не можете этого изменить, гоняясь за мистическим всемогущим преступником, который существует лишь в вашей фантазии.

Снейдер открыл дверь в соседнюю комнату и махнул Акико.

– Пеппи Длинный Чулок уходит, а мы продолжим, – сказал он решительным тоном.

Прежде чем он повернулся к Сабине, она быстро схватила ключ от архива и, поднимаясь, спрятала его в кармане спортивных штанов. Снейдер догадается? Плевать! Он должен бы уже знать, что в ее груди бьется сердце бойца, которое не может противостоять вызову.