Онлайн книга «Ева»
|
– Так что же там с Биаррицем, господин адмирал? – Там? Там тебе придется кое-что сделать. Есть один субъект, националист-баск, зовут Тасио Сологастуа. Гадина, каких поискать. Говорит тебе что-нибудь это имя? – Миллионер? Адмирал покосился на бармена, трясшего шейкером, и понизил голос: – Он самый. Не все люди с деньгами примкнули к Франко. – И не все, у кого их нет, борются с ним. Вот хоть меня взять для примера. – Тебе что Франко, что Грета Гарбо – один черт. – Один черт и четыре дуро. – Сам ты дуро! Тебе платят четыре тысячи песет плюс на оперативные расходы. Не всякий генерал столько получает. – Я пошутил. – С мамашей своей шути. Покуда Леандро ставил перед адмиралом бокал коньяка и сифон, а стакан Фалько наполнял содержимым шейкера, они молчали. – Сологастуа, – продолжал адмирал, когда бармен отошел, – сильно поспособствовал тому, что дерьмо сепаратизма забурлило, а когда запахло жареным и стало припекать, дал деру со всей семьей вместе, желая наслаждаться корридой из-за барьера. Живет вольготно-весело: жена ездит за покупками на лимузине с шофером, дочери пьют коктейли и танцуют на балах в Мирамаре. А он разжигает смуту, сидя за границей в безопасности, покуда его героические земляки костьми тут ложатся… Ну, или мы их укладываем. – В чем заключается задание? Адмирал завертел в пальцах трубку, внимательно ее разглядывая. Потом спрятал в карман, взял сифон и, к ужасу Фалько, нацедил шипящей воды в бокал с коньяком. – Его надо сграбастать и переправить сюда. Мы желаем поговорить с ним. – То есть похитить? – Называй как хочешь. Блеснули хищные, влажные от хупа-хупа клыки. – А когда отправляться? – Вчера! – Я два дня как в Саламанке. – Я и говорю – засиделся! – Адмирал попробовал коньяк с содовой и, кажется, остался доволен. – После твоего провала в Танжере вообще удивляюсь, как у тебя наглости хватает разгуливать тут. – Все вышло не так уж и плохо, господин адмирал. И я сделал все, что смог. – Значит, смог ты мало. – «Ах, житейская рулетка…», как сказано в одном танго. – Фалько осторожно постучал пальцем по сигарете, стряхивая пепел. – То продуешься, то банк сорвешь. – Танго, говоришь? – Ну да. Это Гардель. Он промычал несколько первых тактов. Здоровый глаз адмирала вонзился в него, как клинок. – Вот я тебе когда-нибудь устрою танго. Как поспишь в окопе под Мадридом, с винтовкой в обнимку и под одеялом, полным вшей, – научишься отличать танго от войны. – Позвольте, господин адмирал… Гардель – это же… – Не позволю. Пасть закрой. – Есть пасть закрыть! – Вот так-то лучше. С этими словами адмирал достал из-под шляпы портфель. Открыл его и вытащил машинописный листок – отпечатанный под копирку экземпляр. – Вот рапорт Антонио Навиа о «Маунт-Касл». Получили вчера днем, – он положил листок на стойку перед Фалько. – Подумал, что тебе будет приятно почитать такое… По крайней мере, эту часть. Фалько прочел: По обнаружении красного сухогруза в 2 милях к западу-северо-западу от мыса Малабата и в связи с неподчинением моему требованию застопорить ход и лечь в дрейф принял решение из-за ограниченной видимости сблизиться с ним на предельную дистанцию и обстрелять его. В ответ на залп, произведенный главным калибром, противник открыл очень частый и постоянный огонь из своего единственного кормового орудия среднего калибра, одновременно пытаясь под прикрытием тумана уйти к северо-востоку. Несмотря на пожар, возникший на «Маунт-Касл» в результате не менее десяти прямых попаданий, противник продолжал вести интенсивный огонь, а когда его орудие было подавлено моей артиллерией, быстро затонул, не спустив флаг, в точке с координатами 60 47’ западной долготы и 350 50’ северной широты. В ходе спасательных работ, затруднявшихся плохой видимостью, на борт было поднято 11 человек, в том числе несколько тяжелораненых. Среди выживших не был обнаружен капитан сухогруза «Маунт-Касл»: по свидетельствам спасенных, в последний раз его видели на мостике, когда он отдавал команду покинуть судно. Учитывая бедственное положение раненых, принял решение вернуться в порт Танжер для оказания медицинской помощи как им, так и пятерым матросам моего экипажа, также получившим ранения и травмы разной степени тяжести в результате прямого попадания трех снарядов противника. По прибытии в порт по требованию местных властей и в связи с пребыванием в международной зоне был вынужден освободить пленных. Фалько поднял глаза. – А на какой глубине затонул «Маунт-Касл»? – Плюс-минус шестьдесят метров, – с довольным видом хмыкнул адмирал. – Когда все кончится, наши водолазы вполне смогут до него добраться. – Ну что же, благополучный финал. Все хорошо, что хорошо кончается. – Пусть сначала эта война кончится. – Само собой. Фалько положил бумагу на стойку и поднес к губам свой стакан. – А что известно про командира миноносца? Адмирал ответил не сразу. Поглядел на портреты кинозвезд, украшавшие стены бара, и издал нечто среднее между вздохом и урчанием. – Его сняли с должности, – сказал он наконец. – Думаю, переведут в Ферроль. В Главном морском штабе очень косо посмотрели на то, что он отпустил пленных в Танжере. Фалько пригубил свой коктейль. Адмирал смотрел на него строго и терпеливо ждал неизбежный вопрос. – А она? – спросил Фалько наконец и, в последний раз затянувшись, ткнул окурок в пепельницу. Адмирал спрятал листок в портфель. – Знаем лишь, что она села на пароход «Маршал Лиоте», отходивший в Марсель. Могла вернуться на территорию Республики по суше, могла доплыть до Барселоны или Валенсии. Больше ничего о ней не известно. Не исключено, что направилась в Москву. – Правда ли, что там идут аресты людей, побывавших в Испании? – Правда. Многих отзывают отсюда. Кажется, даже Павла Коваленко, здешнего резидента. Пришла пора представить отчет. Московские процессы изменили пейзаж. И сильно нервируют людей. – И?.. – И этого довольно. Одни после допросов возвращаются, другие исчезают в подвалах Лубянки. Ты ведь знаешь методы тамошней братии. Фалько представил себе, как Ева Неретва стоит перед своими руководителями, как играет с ними в орлянку по правилам, принятым в этом ведомстве, где идет беспощадная закулисная борьба. Потом представил, что ей повезло и она осталась на свободе. |