Книга Сотворение света, страница 92 – Виктория Шваб

Неда Таттла разбудил стук в дверь.

Было позднее утро, а он заснул прямо за столом в своей таверне, и у него на щеках отпечатались бороздки его пентаграммы.

Нед рывком сел, пытаясь понять, где он. И где только что был.

Его сны становились все более странными.

Каждый раз, засыпая, он обнаруживал себя в удивительных местах – на мосту через чернильно-черную реку, глядящим на мраморный дворец с ало-золотыми стягами – и не понимал, как он сюда попал и что теперь делать.

Он читал о людях, обладающих даром входить в свои сны. Эти сновидцы отправлялись в другие места, в далекие времена, и но там они могли ходить среди местных жителей, разговаривать с ними, чему-то учиться, и всегда возвращались назад обогащенные новыми знаниям и. А Нед с каждым разом чувствовал себя всё более одиноким.

Он как призрак двигался в толпе людей, говоривших на незнакомых языках; в глазах их клубились тени, а контуры тел странно светились. Иногда казалось, что они его не видят, а иногда они его замечали – и это было гораздо хуже, потому что они сразу бросались на него, и приходилось бежать, а всякий раз, когда он пускался в бегство, он терял дорогу и попадал непонятно куда.

А потом звучал этот голос. Бормотание и шелест, низкий звук, похожий на плеск прибоя о скалы. Слова приглушала невидимая преграда, находившаяся между Недом и этим голосом. Тянувшимся к нему, как бесчисленные тени в форме рук, которые обвивали пальцы вокруг его горла.

В висках у Неда колотилась кровь – в такт беспокойному стуку. Он потянулся за стаканом, стоявшим рядом на столешнице, только что заменявшей ему подушку, но стакан был пуст. Он выругался и схватился за бутылку, крутнул ее в руке – просто чтобы почувствовать, что он дома, что все в порядке. На столе громоздились в беспорядке клочки пергамента, чернильница, набор элементов, который он купил у джентльмена, купившего его у Келла. Частицы стихий в наборе постукивали, рвались на волю, как одержимые – да они такими и были, кусочки кости, камня, капли воды, желавшие выбраться наружу. Нед даже подумал, уж не они ли издали разбудивший его звук – но даже когда он утихомирил шкатулку, прижав ее ладонью, стук продолжался и явно исходил от двери.

– Иду, – хрипло отозвался он, поднимаясь медленно, чтобы не растревожить головную боль. Но когда он наконец встал и обернулся, от увиденного у него отвисла челюсть.

Дверь стучала сама собой. Двигалась взад-вперед в дверной раме, погромыхивая засовом. Нед подумал сперва, что снаружи сильный ветер, но когда он распахнул ставни и выглянул в окно, оказалось, что вывеска таверны на цепях висит совершенно неподвижно.

Его пробрала дрожь. Он всегда знал, что это место – особое. Слышал разное от завсегдатаев таверны – еще во времена, когда сам был из их числа… А теперь посетители пододвигали свои табуретки поближе к стойке и расспрашивали уже его самого, как будто он знал больше, чем они.

«Правда ли, что»… – так обычно начинались все эти расспросы.

– Правда ли, что в таверне есть привидения?

– …что она построена на пересечении силовых линий Земли?

– …Что она расположена сразу в двух мирах?

– …что она не принадлежит ни одному миру?

«Правда ли… правда ли…»

Нед знал только одно – что бы здесь ни обитало, оно его притягивало. А сейчас, судя по всему, оно притягивало что-то еще.

Дверь продолжала свой призрачный стук, когда Нед вскарабкался по лестнице в свою комнату и быстро перерыл все ящики комода и стола, пока не нашел, что хотел: самый большой пучок полыни и любимую книгу заклинаний.

Он был на полпути вниз, когда стук затих.

Нед вернулся в таверну, на всякий случай крестясь, положил книгу на стол и какое-то время шуршал страницами в поисках нужного заклятия – для изгнания нечистой силы.

Он вернулся к камину, раздул оставшиеся с вечера угольки и ткнул в них пучком полыни. Скоро сухая трава занялась и задымила.

– Изгоняю тебя, тьма, – начал Нед, размахивая дымящейся полынью в воздухе. – Да не посмеешь ты войти, – он покадил в сторону двери. – Изыдите, нечистые духи, демоны и неупокоенные души, ибо место сие…

Он сбился, когда дым от полыни, свивавшийся вокруг него кольцами, вдруг начал собираться и приобретать форму. Сперва это были призрачные рты, потом глаза – бледные клубы дыма складывались в кошмарные лица.

Вот такого поворота он не ожидал!

Нед нашарил кусок мела, упал на колени и начал рисовать пентаграмму прямо на полу таверны. Потом вполз в середину фигуры, жалея, что при себе нет ни щепотки соли – солонка стояла на барной стойке, но он не решался добраться до нее сквозь хоровод клубящихся гротескных лиц. А лица распадались и собирались снова, призрачные рты раздирал то ли смех, то ли вопль, – но единственным звуком, который они наконец издали, оказался голос.

Тот самый голос из его сна.

Он звучал совсем близко – и притом будто издалека, то ли из соседней комнаты, то ли из другого мира.

– Кто ты? – дрожащим голосом вопросил Нед.

«Я бог, – ответил голос. – Я король».

– Чего ты хочешь? – продолжал Нед, потому что каждому известно – во всех книгах сказано, что вызванные колдуном духи могут отвечать только правду… Погодите, или нет? Господи…

«Я справедлив, – продолжал голос. – Я милостив».

– Как твое имя?

«Поклоняйтесь мне, и мы свершим великое…»

– Отвечай мне!

«Я бог… я король…»

Только тут Нед догадался, что это существо – кем бы оно ни было – разговаривает вовсе не с ним. Оно повторяет одни и те же слова то ли заклинания, то ли призыва.

Он начал потихоньку пятиться из пентаграммы – и поскользнулся на чем-то вроде кусочка льда. Нед глянул под ноги и заметил на деревянном полу маленькое черное пятнышко, не больше монетки. Сперва он подумал, что при уборке проглядел чей-то пролитый напиток, и тот за ночь замерз. Однако в таверне не было настолько холодно – и когда Нед прикоснулся к странному пятну, оно тоже не оказалось холодным. Он ковырнул его ножом – оно было гладкое, словно стеклянное – и вдруг прямо у него на глазах оно начало расти.

В дверь снова постучали, но на этот раз стук сопровождался совершенно и несомненно человеческим голосом.

– Эй, Таттл! Открывай уже!

Нед оглянулся на призрачные лица, уже истончавшиеся, но все еще различимые, глянул на расползающееся пятно черноты на полу – и крикнул:

– Закрыто!

В ответ послышалось ругательство и топот башмаков. Когда нежеланный посетитель окончательно удалился, Нед для пущей надежности подпер закрытую дверь стулом и вернулся к книге – подыскать заклинание покрепче.

II

Не имело значения, что Алукард уже бывал на этом рынке. Также не имело значения, что после всех лет на море у Алукарда в голове был встроенный компас, и он никогда не терял направления. Всего за несколько минут на «Ферейс страс» он окончательно заблудился. Плавучий рынок, сплошной лабиринт, весь состоял из лесенок, переходов, кают и коридоров, и всюду здесь кишмя кишели люди и сокровища.