Онлайн книга «В нежных объятьях»
|
Таисия Георгиевна сидела рядом с Женей и тоже откровенно любовалась Лизой. – Лиза, ты наследница, тебе одной все достанется, – сказала Анна. – Береги этот дом. – Дом, милый дом, я буду тебя беречь… Жене вдруг стало не по себе. Она покосилась на мать – та по-прежнему сидела рядом, улыбалась молча. Интересно, мать услышала эту фразу, которую только что произнесла Анна, поняла ее смысл? «Они ведут себя так, словно мамы нет. Вместо нее – какое-то белое пятно. Они сами-то понимают?» – Так, пойду на кухню, посмотрю, как там горячее… – поднялась Анна. – Мам, ты сиди. – Ань, я с тобой. – Женя направилась вслед за сестрой. На кухне пахло запеченным мясом, душистыми приправами. – Аня… – Да, – гремя подносами внутри духовки, не оглядываясь, бросила сестра. – Я хочу спросить. У моей мамы нет никаких прав на этот дом? – Что? – Анна распрямилась. – Ты о чем, Евгения? – Ты только что за столом сказала, что единственной наследницей дома является Лиза. А разве это так? Глаза у Анны сузились: – Ты спятила. В день рождения бабули качать права, заводить разговоры о наследстве… Да ты с ума совсем сошла. – Ты начала, не я. Я хочу тебе напомнить, что дом в первую очередь будут наследовать дочери бабушки – тетя Нина и моя мама. Если, разумеется, уже не написано завещание. – Блин, Женька… В день рождения бабули – ты о завещании?! – Потому что именно сейчас выяснилось… что моя мать тут никто. – Ну вот пусть твоя мать и выступает, ты-то что влезла? – с раздражением произнесла Анна. – А потому что я знаю маму. Она промолчит и потом ничего не скажет. – Женька, ты совсем совесть потеряла в этой своей Москве. И потом, у тети Таси есть где жить. – Ей только половина той квартиры принадлежит. – Ну так возьми свою мать в Москву, ты же, я слышала, теперь москвичка, своими хоромами там обзавелась! – почти прорычала Анна. Но даже искаженное гневом, ее личико выглядело прелестным, не могла не заметить Женя. – Мама отказалась. – Твоя мама отказалась, а мы, получается, изверги! Кто стариков выхаживает, тот им и наследует, запомни. Мы, мы все тут присматриваем за бабулей, а от твоей матери никакого толку… – Погоди. Ты мне только одно скажи – мама тут уже ни на что не может претендовать? Она не наследница больше? – Ты просто чудовище, Женька! В такой день!.. – Да или нет, в конце концов?! – Скотина… Бездушная скотина… – Анна без сил опустилась на табурет, прижала ладони к щекам. – Я переживаю за маму. Она одна. Она словно чужая вам, а я далеко, – с усилием произнесла Женя. – Тете Тасе никто не нужен. Как она себя поставила, так к ней и относятся. Все получают по заслугам, – глядя в сторону, мрачно произнесла Анна. – Нет. Это вы вытолкали ее из родового гнезда… Я все время думаю, переживаю о маме. И, зная ее характер, вы могли пойти ей навстречу… Ты и тетя Нина. Ну хотя бы иногда заглядывали к ней и созванивались чаще. Мне тут вчера телефон ее в руки попался, я посмотрела все входящие и исходящие звонки… – Да мама на днях с ней по телефону болтала, не ври! – А до того они говорили месяц назад. А до того – и вовсе в марте! – Гореть тебе в аду, Женечка. За твое хамство и наглость. Иди уж ко всем, сама тут справлюсь. Видеть тебя не могу! Женя вернулась на веранду. Руки у нее тряслись. Она понимала, что делает что-то не то, да и день сегодняшний совершенно не годился для выяснения наследственных дел… Но Женя слишком хорошо помнила прошлое. Тетя Нина всегда недолюбливала маму, можно предположить – с самого рождения сестры, и эта нелюбовь, видимо, передалась и Ане. Не замечать ничего, не слышать, не говорить почти, а если и говорить, то словно через губу, игнорировать редкие просьбы, относиться как к пустому месту, мимикой и интонациями постоянно подчеркивать свое превосходство… Не навещать во время болезней, забывать все сказанное матерью, а потом по сто раз переспрашивать и снова забывать… Да, наверное, эта проблема – любимого и нелюбимого ребенка – шла из далекого прошлого, и сама бабушка, Варвара Платоновна, этому немало поспособствовала (тому свидетельство – семейные истории из детства двух сестер), но ведь столько лет прошло, все герои этих историй не просто давно выросли, а еще и успели состариться, да и к бабушке никаких претензий, теперь поздно уже… А нелюбовь осталась. Тетя Нина, обняв за плечи бабушку, пела «Шумел камыш». Таисия Георгиевна подпевала. На миг эта картина смягчила сердце Жени. Однако в следующее мгновение тетя Нина выдала: – Тась, ты тут не тянешь… Лизок, давай лучше ты подключайся! «Вот типичная ситуация. «Вытолкали» маму, как всегда, и собрались своим кругом! Ну и ладно. Какие мне слова еще нужны, зачем мне подтверждение их любви к маме, разговоры эти – о ее праве на наследство? У мамы есть только я. И не надо ничего требовать с них, пора уже держать дистанцию…» Анна принесла горячее, все ели и хвалили. Женя молчала, у нее совершенно не было аппетита. – Надо чаще собираться, – весело вещала Нина Георгиевна, уже захмелевшая. – Женьк, что ж ты к нам редко так ездишь, совсем зазналась, что ли… Она ученая, а мы тут черная кость, деревня… Женя промолчала, только улыбнулась через силу. Она с этого момента дала себе слово больше ничего не спрашивать у Кирсановых и ничего от них не ждать. Кирсановы отдельно, они с мамой – тоже отдельно. Если с кого и спрос в отношении мамы, то только с нее, Жени. Постепенно темнело. На веранде зажгли свет, ночные мотыльки хороводом заплясали вокруг лампы. Аня и тетя Нина, обнявшись, вполголоса пели, Лиза уткнулась носом в планшет, бабушка с царственным видом смотрела куда-то в сад. – Ты не устала? – спросила Женя шепотом Таисию Георгиевну. – Нет, – пожала плечами мать. – Хочешь еще вина? – Женька, ты что, мне в ночь опять на работу, а ты про вино! – Девчонки! – раздался звонкий женский голос откуда-то из глубины сада. – Девчонки, открывайте! – Это Рая! – подскочила Аня. – Она же торт должна принести. Мам, ставь чайник, срочно, а то все засыпают уже… Через пару минут к веранде подошла Анна, держащая в руках большую коробку с тортом, и та самая Рая. – Варвара Платоновна, с юбилеем! – звонко закричала гостья. – Раечка, иди к нам, посидим. – Никак не могу, муж ждет… О, и ты тут. – Рая махнула рукой Жене. И Женя вдруг узнала в этой женщине давешнюю официантку. Да, теперь понятно, почему официантка показалась знакомой – это же Раиса, бывшая одноклассница Ани. |