Книга Собиратели ракушек, страница 89 – Розамунда Пилчер

— Ты говорил с ней об этюдах? Спросил ее?

— Не обмолвился ни единым словом. Если они когда-то и существовали, она, вероятно, забыла о них. Ты же знаешь, какая она рассеянная. — Ноэль помедлил, потом осторожно продолжал: — В воскресенье к ланчу приехала Нэнси. Начала повторять высказывания Джорджа насчет новой страховки и так далее. Ну и вышел небольшой скандал.

— Ах, Ноэль!

— Но ты же знаешь Нэнси. Бестактная дура.

— Мама расстроилась?

— Пожалуй, да. Я постарался все загладить. Но, думаю, к ней теперь уже и вовсе не подступиться с этими этюдами.

— Но это ее дело, они принадлежат ей! Спасибо тебе, что отвез Антонию.

— Не за что.

В понедельник, к тому времени как Пенелопа спустилась вниз, Данус был уже в огороде, готовил грядки под овощи. Потом подъехал почтальон в своем красном фургончике, затем, важно восседая на велосипеде, подкатила миссис Плэкетт с новостями: в Пудли распродажа хозяйственных товаров, почему бы миссис Килинг не приобрести себе новую лопату для угля? Они обсуждали эту проблему, когда появилась Антония, и Пенелопа представила ее миссис Плэкетт. Они обменялись любезностями и занялись делами. Миссис Плэкетт вынула из сумки фартук, взяла пылесос, пыльные тряпки и пошла наверх. В понедельник она убирала спальни. Антония начала поджаривать себе бекон на завтрак, а Пенелопа ушла в гостиную, закрыла дверь и села к письменному столу, где стоял телефон.

Было десять часов утра. Она набрала номер.

— Аукцион «Бутби», отдел изящных искусств. Чем могу служить?

— Могу я поговорить с мистером Роем Брукнером?

— Подождите минутку.

Пенелопа немного нервничала.

— У телефона Рой Брукнер. — Глубокий приятный голос интеллигентного человека.

— Доброе утро, мистер Брукнер. С вами говорит миссис Килинг, Пенелопа Килинг. Я звоню из моего дома в Глостершире. На прошлой неделе в «Санди таймс» я прочла объявление, что «Бутби» интересуется картинами викторианской школы. Там сообщались ваше имя и номер телефона.

— Да?

— Не случится ли вам оказаться поблизости от наших мест в ближайшее время?

— Вы хотели бы мне что-то показать?

— Да. Несколько работ Лоренса Стерна.

Небольшая пауза.

— Лоренса Стерна? — переспросил он.

— Да.

— Вы уверены, что они принадлежат кисти Лоренса Стерна?

Она улыбнулась:

— Да, совершенно уверена. Лоренс Стерн был моим отцом.

Еще одна пауза. Она представила, как мистер Брукнер достает записную книжку, отвинчивает колпачок с ручки.

— Могу я записать ваш адрес? — (Пенелопа продиктовала.) — Номер вашего телефона? — (Она сообщила и номер телефона.) — Сейчас проверю свое расписание… Если я приеду на этой неделе, не будет ли это слишком скоро?

— Чем скорее, тем лучше.

— В среду или в четверг?

Пенелопа быстро прикинула.

— Лучше в четверг.

— В какое время?

— Во второй половине дня. В два часа, чуть раньше, чуть позже.

— Превосходно. На этот день у меня еще один вызов, в Оксфорд; я съезжу туда утром, а потом к вам.

— Если вы поедете через Пудли, найти будет легко. Там есть дорожный указатель.

— Дорогу я найду, — заверил он Пенелопу. — Значит, четверг, два часа пополудни. И благодарю вас за звонок, миссис Килинг.

В ожидании приезда Роя Брукнера Пенелопа полила цикламены в оранжерее, обрезала отцветшие головки гераней, оборвала пожелтевшие листья. День был ветреный, с востока плыли большие облака, солнце то появлялось, то пряталось. Но раннее тепло сделало свое дело: в саду расцвели нарциссы, распускались первые примулы, липкие почки на каштане полопались, обнажив нежную зелень листочков.

Сегодня Пенелопа уделила больше внимания своей внешности, чем обычно, она оделась достаточно респектабельно и строго, под стать событию, и теперь занималась тем, что пыталась представить, как выглядит мистер Брукнер.

Данные о нем были более чем скудны: только имя и голос по телефону, и ей представлялся то молодой умник-студент с выпуклым лбом и красным галстуком-бабочкой, то пожилой, ученого вида господин, блестящий знаток живописи и эрудит. А может, это деловитый, шумный господин, который сыплет специальными терминами, и голова у него работает как счетная машина.

Как и следовало ожидать, он оказался ни тем, ни другим, ни третьим. Услышав в начале третьего стук захлопнувшейся дверцы машины и минуту спустя звонок в парадную дверь, Пенелопа поставила лейку и пошла через кухню встретить мистера Брукнера. Она отворила дверь и увидела его спину — он стоял, глядя вдаль, любуясь мирным деревенским пейзажем, но тут же обернулся. Очень высокий джентльмен с темными волосами, гладко зачесанными с высокого загорелого лба, темно-карими глазами за стеклами очков в тяжелой роговой оправе, с вежливым, внимательным взглядом. На нем был хорошо сшитый твидовый костюм, клетчатая рубашка, галстук в еле заметную полоску. Ему бы еще котелок и полевой бинокль, и он бы украсил своей персоной трибуну самых престижных скачек.

— Миссис Килинг?

— Да. Мистер Брукнер? Добрый день!

Они пожали друг другу руки.

— Какие дивные у вас тут места! И прелестный дом!

— Но войти в него вам придется через кухню. Прихожей просто нет… — Пенелопа пошла впереди него, и он немедленно приметил дверь на противоположном конце кухни, ведущую в оранжерею, полную солнечного света и зелени.

— Я не стал бы сожалеть о прихожей, будь у меня такая красивая кухня… и такая оранжерея.

— Оранжерею я построила сама, а в остальном дом остался таким, каким я его купила.

— Давно вы в нем живете?

— Шесть лет.

— Вы живете одна?

— Большую часть времени одна. Но на этой неделе у меня гостит молодая девушка. Сейчас они вместе с садовником уехали в Оксфорд… Повезли в багажнике газонокосилку, надо ее поточить.

Брукнер бросил на нее удивленный взгляд:

— Для того чтобы поточить косилку, вам приходится ездить в Оксфорд?

— Обычно нет, но я не хотела, чтобы они были здесь, когда вы приедете, — прямо ответила Пенелопа. — К тому же надо еще купить семена и кое-какой инвентарь для огорода, так что поездка не впустую. Выпьете кофе?..

— Спасибо, нет.

— Ну что ж…

Он не проявлял нетерпения и, казалось, готов был продолжать разговор ни о чем.

— В таком случае не будем зря тратить время. Может быть, сначала вы взглянете на панно? Они наверху.

— Как скажете.